Он вышел из туалета и оказался в тесном коридорчике в хвостовой части «Боинга-747», где его увидела стюардесса. Она поднялась со своего откидного креслица и озабоченно спросила:
– Ну что? Как вы сейчас? Вам полегчало?
– Да, благодарю вас. Решил вот немного привести себя в порядок. У вас найдется что-нибудь выпить?
– Разумеется. Чего бы вам хотелось?
– Самой обыкновенной воды. Или чего-нибудь в этом роде.
Девушка кивнула. Мужчина, стоявший перед ней, был высок и широк в плечах. Ничего удивительного, что ему было неуютно в тесном кресле экономического класса. Дизайнеры концерна «Боинг» почему-то решили, что все люди, путешествующие экономическим классом, более всего напоминают карликов. У него были темные, немного вьющиеся волосы, а на висках проглядывала седина. Стюардесса затруднилась бы определить его возраст. Он или относился к группе тщательно следящих за собой людей, которым за сорок, или принадлежал к поколению тридцатилетних, изо всех сил прожигающих жизнь. На нем была зеленая рубашка из выцветшей хлопчатобумажной ткани с карманами на груди, один из которых топорщился от пачки сигарет. Черты его лица отличались некоторой грубостью: широкий рот, прямой толстый нос, массивный подбородок с вертикальным шрамом длиной примерно в дюйм. Карие глаза смотрели на мир довольно-таки тусклым утомленным взором. Стюардесса, обладавшая немалым опытом общения с людьми, видела такого рода утомленный и тусклый взгляд тысячу раз.
Она налила ему стаканчик перье. Он взял стакан и благодарно улыбнулся.
– Еще раз спасибо. Долго нам еще?
Девушка взглянула на часы:
– Минут через двадцать будем кормить пассажиров обедом. Когда все поедят, до приземления останется какой-нибудь час.
– Отлично. Боюсь, моим ногам не слишком просторно. Администрация компании была просто обязана предусмотреть места для таких здоровяков, как я.
– Администрация все предусмотрела. В первом классе гораздо просторнее.
Девушка улыбалась. Крис кивнул ей и улыбнулся в ответ:
– Судя по всему, они действуют по принципу – чем ты больше, тем больше должен платить. Я правильно говорю?
– Очень может быть. Обещаю переадресовать ваше недоумение представителям администрации. Если я сообщу о вашем замечании представителям администрации, мне, возможно, выдадут премию.
Крис вернулся на свое место в экономическом классе и закурил. Честно говоря, институт с большим скрежетом раскошелился на его поездку в Лондон. И дело было не только в деньгах. Главное – это вопрос доверия – доверия лично к нему, Крису Лэнгу. Парни из института вовсе не хотели подвергать хотя бы малейшему риску репутацию их заведения. Крис отлично это понимал, но нерешительность администрации попортила ему немало нервов. Вот почему ему пришлось лететь через всю страну в Лос-Анджелес, чтобы побеседовать с Джозефом Коптетом. Надо сказать, однако, что убедить старика в своей правоте не составило большого труда.
Крис снова прочитал газетные вырезки, в которых говорилось об убийстве всемирно известного скрипача Андрэ Перлмана и не менее знаменитой виолончелистки Дженнифер Колсен. В некоторых заметках – по-видимому, из скромности – не упоминалось, что делали эти двое в гостиничном номере, другие газеты, напротив, свободно высказывались на этот счет Что же касалось собственно двойного убийства, то Криса более всего озадачивало полное отсутствие информации о некоторых деталях. Было похоже, что власти намеренно пытались кое-что скрыть. На пресс-конференциях журналисты почти не получали конкретной информации от следственных органов. Газетные материалы не отвечали на вопрос: зачем, собственно, полиции понадобилось скрывать ход следствия и имевшуюся в ее распоряжении информацию? Беспомощность журналистов проглядывала буквально в каждой строчке многочисленных газетных откликов на происшествие. Во всяком случае, ему показалось, что дело обстоит именно так, хотя он и не был в этом уверен. Ведь это было всего лишь предположение. Но если он все-таки прав…
«Боинг-747» приземлился в аэропорту Хитроу с опозданием на пятнадцать минут. Взлетные полосы были забиты постоянно приземлявшимися и взлетавшими самолетами. Чтобы пройти таможенный контроль и уладить все формальности, ему понадобилось около часа, после чего он спустился в метро и направился в центр. Когда поезд
Крис с облегчением швырнул свой чемодан на кровать и направился к грязному окну. Люди, которых он увидел из окна, в это утро занимались самыми обыкновенными для всех людей в мире вещами: слонялись без дела в лучах утреннего, но уже жаркого солнца, сидели в тени на ступеньках общественных зданий, перебрасывались мало что значащими для непосвященного фразами, покуривали и просматривали последние страницы дешевых бульварных газетенок.
Кровать в номере Криса никуда не годилась. Пружины совершенно продавлены, а матрас слишком короток и узок. Стены в номере были окрашены из рук вон плохо, а видавший виды умывальник весьма подозрительно кренился набок. Над умывальником висело приколоченное к стене довольно мутное овальное зеркало, а пол украшал вытертый донельзя ковер, прибитый прямо к полу чтобы скрыть от взглядов обитателей вспучившийся паркет.
В комнате было душно и жарко. Крис принялся медленно распаковывать вещи, раскладывая белье и всякую мелочь по ящикам стоявшего у стены гардероба. Потом он закурил сигарету и извлек из папки материалы по интересовавшему его делу. Разложив их на кровати, он принялся просматривать листы один за другим. Материалы включали в себя отчеты по двойному убийству Колсен – Перлман, а также по аналогичным, на его взгляд, происшествиям, имевшим место в Мюнхене, Чикаго, Токио, Буэнос-Айресе и
