любовью, как Иосифу, читает книжки детям, их детям.
Она с трудом стряхнула с себя мысли об Антонио, когда к ней обратилась скучающая Лукреция, не принимавшая участия в беседе:
— Госпожа Аллеи, вам нравится в Сан-Римини?
— Да, конечно. Я и раньше бывала в вашей стране, но во дворце я впервые. Здесь восхитительно.
— Полагаю, совсем не так, как в лагере беженцев, — в голосе Лукреции звучало превосходство, граничившее с презрением.
— Да, разница колоссальная. Вместо люстр нам приходится довольствоваться фонарями. И даже это большое счастье, — пошутила Дженнифер в надежде, что ее шутка несколько смягчит принцессу.
— Понятно, — та даже не улыбнулась. — Вы надолго у нас или ваше присутствие необходимо в лагере?
— Сегодня я, скорее всего, останусь, — Дженнифер пропустила мимо ушей явный намек, что ей нe следует задерживаться во дворце, — но рано утром уеду. У нас ограниченный штат сотрудников.
Принцесса Лукреция удивленно подняла бровь.
— Что-то я сомневаюсь, что найдутся люди, которые захотят у вас работать. Честное слово, ставить условием получения стипендии работу в таком жутком месте равносильно наказанию. Впрочем, это неплохой план, — добавила она, поняв, что ее предыдущее заявление лишило Дженнифер дара речи. — Чем больше у вас будет рабочих рук, тем легче пойдет работа, верно? Так что не такое уж это и наказание.
— Надеюсь, как наказание работу у нас никто не воспринимает. — Дженнифер удалось сохранить вежливый тон, несмотря на явную грубость замечаний Лукреции. — Студенты будут трудиться на благо международного сообщества, которое, в свою очередь, гарантирует им первоклассное обучение здесь, в Сан-Римини.
Принцесса не успела ответить — прозвенел звонок. К ним подошел Антонио.
— Пора занимать места. Сюда, пожалуйста.
И он снова, на этот раз почти требовательно, подхватил Дженнифер под локоть. От этого совершенно обычного жеста по всему телу пробежала жаркая электризующая волна.
— Вы будете сидеть за столом президиума рядом со мной, — зашептал он, наклонившись так же близко, как на вертолетной площадке в Расове. — Я вас представлю, после чего вы подниметесь и подойдете к трибуне. А потом вы их всех убьете — так это говорится у вас в Америке?
— Что-то вроде этого. — Дженнифер сумела справиться с волнением, хотя каждый раз, когда он с ней заговаривал, она чувствовала сладкое томление. Разве можно думать о выступлении, когда этот волнующий голос с риминийским акцентом шепчет ей о том, как она всех убьет!
Она сунула руку в сумочку, решив просмотреть записи. Возможно, это отвлечет ее от навязчивых мыслей об Антонио и успокоит нервы.
Дженнифер резко остановилась. Пальцы нащупали помаду, расческу, зеркальце. Где же записи? Неужели она оставила их в комнате? Она распахнула сумочку, внимательно осмотрела содержимое и снова зачем-то пошарила в ней рукой.
— В чем дело? — заботливо спросил Антонио.
Она оглянулась — почти все присутствующие заняли свои места. На нее смотрели, возможно удивляясь, что за особа задерживает принца. Она запаниковала. Возвращаться за записями не имело смысла — слишком мало времени. Придется как-то выходить из положения.
— Все в порядке, — солгала она, надеясь, что принц не заметит охватившую ее панику. Выдавив улыбку, она добавила. — Пора сразить всех наповал.
— Отлично, — пробормотал Антонио в ответ на вопрос леди Бианки, который он даже не услышал. Наверное, что-то о новой модной прическе графини Дювайе.
Антонио смаковал вино и пытался сконцентрироваться на ее непрерывной болтовне. О чем он думал, когда попросил Софи посадить ее в президиуме рядом с собой!
Конечно, это заставит отца и присутствующих на приеме членов парламента решить, что у него к ней личный интерес, и снимет опасения, что у него не будет наследника. Вполне вероятно, что по окончании данного ему годичного срока он все-таки женится на Бианке или на графине Дювайе, или на ком-нибудь еще из той же компании. Раз он обязан это сделать.
Но как же он недооценивал силу своего влечения к Дженнифер. Она сидела слева от него, и он был не в силах обращать внимание на Бианку, сидевшую справа.
Поначалу, еще в лагере, Дженнифер даже показалось ему грубоватой, но сейчас, на этом приеме, он все больше убеждался: в ней есть все, что требуется от истинной королевы ди Талора, и все, что он сам хотел бы видеть в своей невесте. Она элегантна, привлекательна, умна, а самое главное — у нее золотое сердце.
Он даже немного завидовал ее энергии и убежденности. Да, он так же серьезно относится к благотворительности, но совсем не уверен, что смог бы делать то, что делала она: подолгу находиться в опасных местах, выполнять тяжелую физическую работу — и все для того, чтобы накормить и одеть нуждающихся. Вряд ли кто-нибудь из присутствующих здесь женщин избрал бы такой жизненный путь. И именно это делало их всех бледными и незначительными по сравнению с ней. А ведь при ее уме, талантах и красоте, от которой захватывает дух, она могла бы добиться в жизни чего угодно.
Он глубоко вздохнул. При мысли о Дженнифер он весь напрягся, желая прижать ее к себе, целовать и ласкать. Именно о такой женщине он мечтал всю жизнь — о женщине, которая бы вдохновляла его и устраивала во всех отношениях: интеллектуально, духовно и физически.
У нее было все, кроме соответствовавшего его положению благородного происхождения. А это означало, что женитьба на ней не более чем фантазия. Несбыточная мечта.
Он украдкой бросил на нее взгляд: рыжие непослушные кудри золотым нимбом окружали ее головку, делая похожей на ангела.
Да, несбыточная мечта.
— Антонио, дорогой, — Бианка настойчиво теребила его руку, заставляя обратить на себя внимание. — Что с тобой? Мне кажется, ты меня совсем не слушаешь.
— Наверное, сдают нервы, — вымученно улыбнулся он. — Ты же знаешь, как много значит сегодняшнее мероприятие для судьбы моего нового детища.
— Это все из-за нее, да? — прошептала Бианка, наклонившись к нему ближе, чем он того хотел. — Ты переживаешь, что она плохо выступит? Я тоже сомневаюсь, что она когда-нибудь обращалась к столь почтенной публике.
— Вовсе нет, — тут же возразил он, стараясь говорить как можно тише, чтобы Дженнифер его не услышала.
— Что ж, если это всего лишь нервы, — голос Бианки звучал недоверчиво, — тогда медленный танец полностью тебя излечит.
Она игриво провела пальчиками по его руке, от кисти до плеча, и Антонио заметил короткую вспышку фотоаппарата из угла зала.
Он едва не состроил гримасу. Ты же сам этого хотел, напомнил он себе. Отец увидит снимок, запечатлевший сына в более чем дружеской позе с леди Бианкой, и определенно перестанет беспокоиться. Он поймет, что Антонио хотя бы пытается найти подходящую для себя партию, и это, возможно, несколько ослабит его абсурдный ультиматум.
Но, с другой стороны, завтра же изображение воркующих молодых людей появится во всех европейских газетах и программах новостей, что придаст его связи с Бианкой почти официальный статус. От этой мысли у него все внутри похолодело.
Он задвигался на стуле, освобождаясь от руки Бианки.
— В таком случае первый танец сразу же после ужина — твой, — пообещал он. Жеманная и чересчур навязчивая леди Бианка Карателли была последней женщиной, которую он хотел.
Он хотел Дженнифер.
