жестокости в обращении с животными, – сказал Лангделл.
Для начала неплохо, подумал Бен.
– Видите ли, он не в курсе...
– Значит, вы пришли по другому делу? Не по поводу жестокого обращения с животными?
– Собственно, о жестокости я и хотел с вами поговорить.
Правда, в данном случае речь идет о жестокости по отношению к виду хомо сапиенс. Я здесь в связи с убийством Тони Ломбард и.
Лангделл слегка пожал плечами, и птицы взмыли в воздух.
– Я представляю женщину, которую обвиняют в убийстве, – продолжал Бен.
В глазах Лангделла зажглись огоньки.
– Ее вина не ставится под сомнение?
– Напротив, я уверен, что она не убивала Тони Ломбарди, и поэтому пытаюсь найти убийцу.
– Очень хорошо. Так что же вы хотите узнать?
– Зачем вы приходили к Ломбарди в тот день, когда он был убит?
Лангделл, к счастью, не стал запираться.
– Я хотел поговорить с ним.
– О чем, если не секрет.
– Месяцами я писал ему, пытался дозвониться, но тщетно.
Поэтому я и решил с ним встретиться.
– О чем вы хотели с ним поговорить?
– О преступной торговле попугаями.
– О преступной? Вы хотите сказать, что он использовал попугаев как прикрытие для торговли наркотиками?
– Это правда?.. Я об этом ничего не знал, хотя вы меня нисколько не удивили. Нет, я хотел, чтобы Ломбарди перестал так жестоко обращаться с пернатыми.
– Что значит жестоко?
– Должен сказать, что сама практика обращения с импортируемыми птицами ужасна и жестока по сути. Подобный импорт должен быть категорически запрещен. Вы знаете, как их ловят?
Люди Ломбарди, как и все прочие охотники за птицами, идут на все, главное для них – быстро отловить пернатых, и делают они это безжалостно. Ловцы или рубят деревья, чтобы ограбить птичьи гнезда, или ставят силки, в которых птицы беспомощно бьются по нескольку дней. Используется еще один варварский способ: поджигается сера, чтобы создать густое облако дыма, и птицы замертво падают с деревьев, после чего их просто подбирают с земли, как перезревшие фрукты...
– Простите, мистер Лангделл, я и сам люблю животных, но сейчас я хотел бы поговорить о другом.
– Мистер Кинкейд, в мире ежегодно отлавливается в общей сложности тридцать миллионов птиц...
– Сколько? Тридцать миллионов?
– Совершенно верно.
– Но куда же смотрит таможня?
– Они проходят рутинный контроль, а затем тридцатидневный карантин. Это, как правило, ничего не дает. Но много птиц ввозят в страну нелегально.
– Нелегально?
– Совершенно верно, мистер Кинкейд. Ежегодно около четверти миллиона попугаев и других экзотических птиц нелегально ввозится в Соединенные Штаты.
– Каким же образом их привозят?
– Существует множество способов: их зашивают в подкладку пальто, заталкивают в чемоданы с двойным дном, иногда сотни птиц упаковывают в корзины, оставляя надолго без воды и пищи. При этом им накрепко перевязывают клювы, ведь клюв рассерженного попугая опасное оружие.
– Понятно, почему они бывают такими злобными...
– Вы еще и половины не знаете. Из тридцати миллионов отловленных птиц только семь с половиной миллионов выживают после транспортировки и девяносто процентов всех выживших умирают в течение двух лет.
– Действительно, огромные потери...
– Мистер Кинкейд, а известны ли вам результаты исследований? Последние исследования показали, что попугаи обладают интеллектом. До известной степени попугаи понимают значение тех фраз, которые их учат произносить. Возможно, они способны рассуждать и делать соответствующие выводы. Более того: самцы попугаев выбирают себе подругу на всю жизнь. А значит, при потере партнера страдают больше, чем другие пернатые.
– Удивительно. И что, контрабандный провоз попугаев приносит большую прибыль?
– Приносит огромную прибыль. Редкие виды баснословно дороги. Цена на некоторые экземпляры
