перехватило дыхание, когда пение прекратилось и из-за алтаря вышел Марк. В то время как остальные братья носили домотканые сутаны и покрывали головы капюшонами, он был облачен в белую мантию магистра. Малоун сжал ее дрожащую руку. Она улыбнулась ему в ответ.
Марк подошел к простому гробу Жоффруа.
— Этот брат отдал свою жизнь за нас. Он сдержал клятву. За это ему будет оказана честь быть похороненным в Зале Отцов. Прежде этого удостаивались только Великие магистры. Теперь к ним присоединится этот герой.
Никто не сказал ни слова.
— Также аннулирован вызов, брошенный нашему покойному магистру братом де Рокфором. Ему будет отведено подобающее место в Хрониках. А теперь давайте попрощаемся с братом Жоффруа. Благодаря ему мы возродились.
…Служба длилась час, затем Малоун и остальные сопроводили братьев в подземный Зал Отцов, где гроб положили в нишу рядом с гробом покойного магистра.
Затем они вышли во двор к своим автомобилям. Малоун заметил особенное спокойствие в Марке и явную оттепель в его отношениях с матерью.
— Чем собираешься заняться, Малоун? — поинтересовалась Кассиопия.
— Вернусь к книгам. Вскоре приезжает мой сын, на месяц.
— Сын? Сколько лет?
— Четырнадцать, но ведет себя как тридцатилетний. Непростой мальчик.
Кассиопия ухмыльнулась:
— Похож на отца, значит.
— Скорее, на мать.
Он много думал о Гарри за последние дни. Глядя на борьбу между Стефани и Марком, он вспомнил собственные неудачи в качестве отца. Но Гарри никогда не давал ему этого понять. В то время как Марк возмущался и обижался, Гарри преуспевал в школе, спорте, ни разу не возразил против переезда Малоуна в Копенгаген. Вместо этого сын поддерживал его, понимая, что его отцу тоже хочется быть счастливым. Малоун зачастую чувствовал себя виноватым за это решение. И он с нетерпением ждал приезда сына. В прошлом году они первый раз вместе провели лето в Европе. В этом году собирались попутешествовать по Швеции, Норвегии и Англии. Гарри нравилось путешествовать — в этом их с Малоуном вкусы совпадали.
— Будет здорово, — задумчиво сказал Малоун.
Малоун, Стефани и Хенрик собирались ехать в Тулузу и оттуда вылететь в Париж. Потом Стефани отправится домой в Атланту, Хенрик и Малоун вернутся в Копенгаген. Кассиопия направляется обратно в свой замок.
Она стояла около своей машины, когда Малоун подошел к ней.
Со всех сторон их окружали горы. Через несколько месяцев зима укроет все снежным одеялом. Круговорот. И в природе, и в жизни. Хорошее, затем плохое, снова хорошее, опять плохое, и снова хорошее. Он вспомнил, как говорил Стефани, уходя в отставку, что сыт по горло этой суматохой. Она улыбнулась его наивности и сказала, что на земле нет и не будет спокойного места. Везде одна и та же игра, меняются только игроки.
И это хорошо. Опыт прошлой недели помог ему понять, что он игрок и всегда им останется. Но если его кто-то спросит, он ответит, что он книготорговец.
— Береги себя, Малоун, — сказала Кассиопия. — Я больше не прикрываю твою спину.
— У меня такое чувство, что мы еще встретимся.
Она улыбнулась:
— Кто знает…
Он вернулся к своему автомобилю.
— Как насчет Кларидона? — поинтересовался он у Марка.
— Он умолял о прощении.
— И ты благородно даровал его.
Марк ухмыльнулся:
— Он сказал, что де Рокфор собирался поджарить его ноги, и несколько братьев подтвердили это. Он хочет присоединиться к нам.
Малоун хмыкнул.
— Вы готовы к этому, парни?
— Некогда наши ряды пополнялись гораздо худшими людьми. Мы выживем. Я присмотрю за ним — это будет моя епитимья.[44]
Стефани и Марк обменялись несколькими словами. Они уже попрощались наедине. Стефани выглядела спокойной и расслабленной. Видимо, их прощание было мирным. Малоун порадовался за них.
— Что будет с урной и свидетельством? — полюбопытствовал Малоун.
Других братьев поблизости не было, поэтому он мог свободно обсуждать эту тему.
— Они будут спрятаны. Мир доволен тем, во что верит. Я не собираюсь вмешиваться.
— Мудрое решение, — согласился Малоун.
— Но орден выйдет из тени.
— Это правильно, — поддержала Кассиопия. — Я уже говорила с Марком насчет того, чтобы орден поддержал благотворительную организацию, которую я возглавляю. Всемирная поддержка больных СПИДом и жертв голода найдет применение денежным вливаниям, а ордену теперь есть что тратить.
— Хенрик очень склонял нас заняться и его делами тоже, — добавил Марк. — И я согласился. Так что рыцари-тамплиеры будут заняты. Наши умения можно использовать на благие дела.
Малоун и Марк обменялись рукопожатием.
— Я верю, что тамплиеры в хороших руках. Удачи тебе.
— И тебе, Коттон. И мне до сих пор хочется узнать, откуда у тебя это прозвище.
— Конечно. Позвони мне как-нибудь, и я тебе все расскажу.
Они сели в машину, арендованную Малоуном.
— Я тебе обязана, — сказала Стефани, пристегивая ремень.
Он уставился на нее с изумлением:
— Первый раз слышу от тебя такое.
— Не привыкай к этому.
Он широко улыбнулся.
— Пользуйся этим мудро.
— Да, мэм.
И машина тронулась с места.
Примечания
1
Гийом Эмбер (Гийом Парижский) — личный духовник короля, ставший впоследствии Великим инквизитором Франции.
2
