Де Рокфор пытался заговорить, но не смог. Потом его тело обмякло.
— Ты в порядке? — спросил Малоун сверху.
Он поднялся, опираясь на тело де Рокфора, отчего бронзовые колья еще глубже вонзились в тело бывшего магистра. Весь в земле и гравии, Марк выбрался из ямы и отряхнулся.
— Я только что убил еще одного человека.
— Он убил бы тебя, — покачала головой Стефани.
— Плохая причина, но другой у меня нет.
По лицу его матери катились слезы.
— Я думала, что опять потеряла тебя.
— Я надеялся, что смогу избежать этих кольев, но не знал, поможет ли мне в этом де Рокфор.
— Ты должен был убить его, — сказал ему Малоун. — Иначе он никогда бы не остановился.
— А куда попала пуля? — спросил Марк.
— Пролетела мимо, — ответил Малоун. Он взмахнул книгой. — Ты это искал?
Марк кивнул:
— И не только это.
— Я уже спрашивал тебя. Оно того стоит?
Марк сделал движение к концу коридора:
— Пойдем посмотрим. Ты сам мне скажешь.
ЭПИЛОГ
Марк смотрел на людей, собравшихся в круглом зале. Братья были облачены в официальные одежды. Они созвали конклав, чтобы избрать нового магистра. Труп де Рокфора прошлой ночью положили в Зале Отцов. На похоронах капеллан бросил вызов де Рокфору, и все единогласно согласились, что ему следует отказать в памяти. Слушая речь капеллана, Марк осознал, что все случившееся за последние дни было необходимым. К несчастью, он убил двух человек, одного с сожалением, второго без удовольствия. Он молил Бога простить его за первую смерть, но чувствовал только облегчение оттого, что де Рокфора больше нет.
Капеллан обратился к конклаву:
— Говорю вам, братья. Свершилось то, что было предначертано, но не так, как полагал де Рокфор. Его путь был неверным. Наше Великое Завещание возвращено благодаря сенешалю. Он преемник, избранный покойным магистром. Это он был отправлен в поиск. Он столкнулся лицом к лицу с врагом, поставил наше благоденствие превыше своего собственного и исполнил то, что наши прежние магистры пытались совершить веками.
Марк видел, как сотни голов согласно склоняются. Он никогда не производил на людей такого впечатления. Отшельническое существование в академии, вылазки с отцом по выходным, потом в одиночестве — это было его единственное приключение, если не считать того, что произошло за последние несколько дней.
Вчера утром Великое Завещание с осторожностью и почтением возвратили на место. Он и Малоун самолично вытащили урну вместе со свидетельством и принесли в аббатство. Марк показал капеллану, что они обнаружили, и они согласились, что новоизбранному магистру следует решить, что делать с этим.
Теперь время этого решения приближалось.
На этот раз Марк не стоял вместе с сановниками ордена. Он был простым братом, поэтому занял место среди остальных. Он не попал в конклав и сейчас наблюдал за двенадцатью избранными.
— Это очевидно, — произнес один из членов конклава. — Новым магистром должен стать бывший сенешаль. Да будет так.
В зале воцарилось молчание.
Марк хотел было запротестовать. Но устав запрещал протесты, а он и так нарушил уже достаточно правил.
— Я согласен, — поддержал другой член конклава.
Остальные десять тоже согласно кивнули.
— Значит, так тому и быть, — заключил первый. — Тот, кто прежде был нашим сенешалем, станет нашим магистром.
Зал взорвался аплодисментами, когда больше четырех сотен братьев поддержали это решение.
Началось пение.
Он больше не был Марком Неллом.
Теперь он Великий магистр.
Все взгляды сосредоточились на нем. Он вышел из толпы братьев и присоединился к конклаву. Посмотрел на знакомые лица, которыми восхищался. Он вступил в орден для того, чтобы исполнить завет отца и сбежать от матери. Он остался, потому что полюбил и орден, и его магистра.
В памяти всплыли слова Иоанна: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог».[43]
Симон-Петр признал и принял Его, так же как и все пришедшие после Симона, и мрак превратился в свет. Возможно, благодаря тому, что осознал Симон, теперь они все стали детьми Бога.
Крики и шум стихли.
Он подождал, когда воцарится тишина.
— Я думал, что, может быть, пришло время для меня оставить это место, — тихо произнес он. — Последние дни вызвали к жизни много трудных решений. Делая выбор, стоявший передо мной, я полагал, что моя жизнь в качестве брата окончена. Я убил одного из наших братьев и сожалею об этом. Но у меня не было выбора. Я убил магистра. — Его голос стал громче. — Он бросил вызов всему, во что мы верим. Его жадность и безрассудство привели бы к нашему падению. Он был озабочен
Он вспомнил, о чем писал Симон. «Мы все храним в себе образ Бога, все достойны любви, все можем проникнуться духом Бога». За последние семь веков он будет первым магистром, руководствующимся этими словами.
И Марк Нелл намеревался следовать им.
— Сейчас, добрые братья, пришло время попрощаться с братом Жоффруа. Его жертва сделала сегодняшний день возможным для нас.
Аббатство поразило Малоуна. Он, Стефани, Хенрик и Кассиопия были приглашены сюда. Они стали первыми непосвященными в братство людьми, которым когда-либо была оказана подобная честь. Их гид, капеллан, показал им все закутки и терпеливо поведал об истории ордена. Потом он оставил их, объявив, что должен начаться конклав. Через несколько минут он вернулся и провел их в часовню. На похороны Жоффруа их допустили благодаря роли, которую они сыграли в поиске Великого Завещания.
Они сели в первом ряду, прямо перед алтарем. Часовня была великолепна, своего рода собор, место, где веками находили упокоение рыцари-тамплиеры. И Малоун ощущал их присутствие.
Стефани сидела рядом с ним, Хенрик и Кассиопия — около нее. Он уловил, как у Стефани
