которую невозможно было игнорировать.
Даже ощущение ищущей и ласковой руки Ива между бедрами не смогло отвлечь внимание Софи от этого нежного, изучающего путешествия его губ по ее телу.
Когда, открыв наконец глаза, Софи увидела, что Ив стоит на коленях между ее ногами, устремив все внимание на средоточие ее женственности, она не ощутила ни внутреннего протеста, ни ложной стыдливости. Напротив, ее наполнила спокойная уверенность в абсолютной правильности и безупречном совершенстве происходящего. Опять закрыв глаза, она лежала, расслабленно прислушиваясь к себе, в то время как язык Ива внимательно изучал влажное таинство ее тела. Но когда он нашел то, что искал, и начал ласкать все более и более чувственными прикосновениями, тело ее на мгновение напряглось, а затем содрогнулось в таком неистовом ответе, что пальцы Ива болезненно вонзились в ее плоть, пытаясь удержать Софи в прежнем положении. Это ему удалось, но тело ее продолжало сотрясаться и выгибаться, словно обезумевшее. Софи и сама не знала, чего ей хочется на самом деле: вырваться или же изведать эту сладостную пытку до конца.
— Нет... нет!.. Остановись, пожалуйста...— словно в бреду, повторяла она, вне себя от священного ужаса перед открывшейся в ее теле способностью испытывать столь невероятное наслаждение и от естественного страха перед тем, что последует дальше.— Остановись,— молила она его.— Пожалуйста, остановись. Я боюсь...
— Боишься? — Ив замер. — Чего?
— Тебя... Себя... Нас... То, что происходит, так чудесно... Но прежде я никогда... — запинаясь, говорила Софи.— Прежде никогда...
— С другим мужчиной ты никогда не испытывала такого,— продолжил за нее Ив. — Всё было не так, как сейчас, когда мы с тобой абсолютно едины физически, духовно и эмоционально.— Он помолчал, затем просто добавил:— Я и сам боюсь. Боюсь тебя разочаровать, не оправдать твоих ожиданий. Боюсь, что не сумею использовать шанс, предоставленный нам судьбой.
— Этого не может случиться,— горячо возразила Софи и, не в силах сдержаться, протянула руку к его бедрам и осторожно прикоснулась к кончику самого яркого и недвусмысленного проявления мужского желания. Осмелев, осторожно погладила по всей длине...
Теперь уже стонал и содрогался Ив.
— Господи, как мне хорошо! — прорычал он. — Слишком хорошо, чтобы быть правдой!
На мгновение он замер, напрягся, сжал ладонью ее грудь так, что Софи вздрогнула от боли, и, прильнув губами к соску, начал целовать его, втягивая в себя неистово и жадно. И делал он это не только для того, чтобы доставить удовольствие.
Софи почувствовала прилив гордости от сознания своего могущества: это было необходимо ему самому. Иву так же страстно хотелось ощутить во рту теплую плоть ее груди, как Софи — ощутить его плоть внутри себя.
— Ну же, Ив, пожалуйста!.. Я хочу... я готова...— молила она между поцелуями, совершенно забыв прежние страхи, одержимая теперь единственным желанием познать все до конца.
Когда Ив наконец решительно и глубоко вошел в нее, Софи вскрикнула торжествующе и облегченно.
Она никогда не догадывалась, что два человеческих тела могут настолько сливаться в единое целое. Ей передавались горячие, дурманящие волны удовольствия, которые накатывались от каждого его движения внутри нее. И она точно знала, что и он с такой же удивительной отчетливостью воспринимает все ее ощущения.
— О, Ив, — прошептала она, когда все кончилось, и вдруг, не в силах совладать с переполнявшими ее чувствами, разрыдалась, тихо, почти беззвучно, уткнувшись лицом в его мускулистую грудь.
— Ну что ты, что ты... Все хорошо, — ласково успокаивал он, осторожно снимая губами слезы, дрожавшие на ее длинных ресницах. — Ты — само совершенство, словно прекрасная и наивная мечта из далекого детства, когда каждый верит, что все будет именно так. Ты... — Он запнулся, и Софи, подняв голову, увидела, что и в его глазах поблескивает предательская влага.
— Ох, Ив, — улыбаясь сквозь слезы, укорила она его и мягко прижалась губами к глазам Ива, а потом поцеловала его в губы, вложив
— Мы должны найти время и толком поговорить друг с другом, — с трудом прошептал Ив, когда Софи его отпустила. — Нет, не здесь. — Он предостерегающе прижал палец к ее губам.— Если я останусь с тобой здесь... — Он застонал и откинулся на спину. — Давай поужинаем вместе. У моей сестры с мужем — маленький ресторанчик. Мы можем встретиться там.
Он прав, подумала Софи. Им действительно нужно поговорить. Ей так много хотелось о нем узнать. Ее ожидало столько чудесных открытий.
— Как забавно, что я встретил тебя именно здесь, в доме Фернана Рулена,— задумчиво продолжал Ив и, заметив вопросительный взгляд Софи, пояснил: — Мы никогда не ладили.
— Ты его не любил? — предположила Софи и повернула голову так, чтобы видеть его лицо.
— Не любил? — мрачно улыбнулся Ив — Если говорить откровенно... — Он остановился и покачал головой.— Давай не будем о нем. Слава Богу, ни ко мне, ни к тебе он не имеет никакого отношения.
Софи открыла рот, чтобы возразить.
— Ив...— начала она и вдруг поняла, что не в состоянии ничего объяснять. Во всяком случае сейчас.
— Мне нравится, как ты произносишь мое имя, — мечтательно проговорил он. — Сразу хочется тебя поцеловать.
— Ты так и не видел дома, — отдышавшись, напомнила Софи десять минут спустя.
— Как-нибудь в другой раз, — беспечно ответил он, но вдруг напрягся и, встревожено глядя на нее, спросил: — Мы ведь встретимся снова, Софи? Снова, и снова, и... — Не дожидаясь ответа, Ив начал опять целовать ее.
В короткие мгновения между поцелуями Софи все же нашла момент заверить его, что они непременно встретятся, чтобы никогда не расставаться.
На то, чтобы встать, принять душ, одеться и, в конце концов, расстаться, им понадобилось больше часа.
Перед тем как Ив ушел, Софи записала адрес ресторана его сестры. Закрыв за ним дверь, она бессильно опустилась на стул и какое-то время сидела неподвижно, бессмысленно уставясь на листок с адресом и машинально считая про себя минуты и секунды, оставшиеся до их новой встречи.
До нее не сразу дошло, что телефон давно звонит, и все с той же блаженно-мечтательной улыбкой на лице она подняла трубку.
Звонила мать. Ей понадобилось всего несколько секунд, чтобы уловить радость, переполнявшую дочь.
— У тебя удивительно счастливый голос, — заметила она осторожно.
— Я действительно счастлива, мама! — воскликнула Софи и изложила ей несколько отредактированную версию случившегося.
Она всегда была очень близка с родителями, и ей никогда не приходилось что-то скрывать от них. Правда, сейчас оказалось, что у нее нет таких слов, которыми можно было бы описать все то, что произошло между ней и Ивом. Это было слишком личным, сокровенным.
— Я понимаю, что все это звучит совершенно невероятно,— говорила она. — И должна признаться, если бы кто-нибудь сказал, что мы с Ивом полюбим друг друга с первого взгляда, я бы в это не поверила. Однако...
— О, Софи...— взволнованно перебила ее мать. — А ты уверена?.. Не знаю, что и думать. По-твоему, выходит, он просто чудо, но...
— Мама, он действительно — чудо, — с жаром заверила ее Софи. — Даже больше, чем чудо,— добавила она тихо, скорее себе, нежели матери. — Кстати, Ив знал дядю Фернана, и у меня сложилось
