как ни старался, не смог отыскать сына. Усталый и голодный, он ни с чем вернулся домой и в ответ на тревожный взгляд жены проворчал:
— Бесполезно! Наверное, наш отпрыск всем назло укрылся в Иркалле!
Тогда Богиня-Мать разжала ладонь, на которой сидела крохотная пчелка:
— Лети! Ищи Телепинуса! А когда найдешь, ужаль этого лентяя пару раз, чтобы поднять с места, и приведи сюда!
— Да ты, никак, рехнулась, жена! — раздраженно громыхнул Бог Грозы. — Раз уж орел Бога Солнца не высмотрел сверху нашего лоботряса, где его разыскать какой-то жалкой пчеле?
Однако крылатая посланница Богини-Матери оказалась на редкость трудолюбивой. Она без устали летала туда-сюда до тех пор, пока не нашла наконец Телепинуса спящим на лесной поляне возле священного города Лихцина. Помня наказ хозяйки, пчела ужалила беглеца в руку, ужалила в ногу — и Телепинус вскочил с громким воплем, разозленный еще больше прежнего!
Тряся укушенной рукой, бог в гневе принялся сметать дома и целые города, губить людей и животных, колыхать землю и громыхать так, как не сумел бы даже его отец, Бог Грозы!
Бессмертные и смертные в ужасе прятались, и не помышляя о том, чтобы утихомирить разошедшегося буяна… Но великая волшебница богиня Камрусепа не растерялась. Вооружившись крылом орла, она принялась нараспев читать заклинание:
— Сердитый дух Телепинуса и его сердцевина! Задыхаются в огне дрова. И подобно тому, как дрова горят, пусть так же сгорит гнев Телепинуса, сердитость, вина, свирепость. Как маленькие зерна солода в поле не несут, а оставляют впрок на семена… так пусть столь же малы станут гнев Телепинуса, его сердитость, вина и свирепость.
… Прочь, гнев Телепинуса! Прочь, сердитость! Прочь, вина! Прочь, свирепость! Подобно тому как вода по водосточному желобу обратно вверх не течет, так пусть гнев Телепинуса, его сердитость, вина и свирепость назад не приходят!
И волшебство Камрусепы подействовало: Телепинус успокоился, перестал ругаться, чесать укушенную руку и виновато обозрел причиненные им опустошения.
А потом он вернулся домой, помирился с родителями, и вместе с ним в мир вернулось прежнее плодородие.
Овца снова начала заботиться об ягненке, корова ласково подтолкнула к вымени теленка, в домах запищали новорожденные дети, на полях пышно распустились цветы.
И боги, собравшиеся на пир после долгой голодовки, не забывали поднимать каждую вторую чашу за здравие Телепинуса — вечно юного бога изобильной природы.
Однако вскоре мир вновь оказался перед угрозой голодной гибели, на этот раз по вине мстительного Кумарби.
Хотя Бог Грозы и уничтожил Улликумми, Кумарби не пожелал примириться с поражением и составил новый злодейский план. Он вступил в брак с дочерью Океана Шертапшухури, которая родила огромного Хедамму, прожорливого, как Робин Бобин Барабек.
Еще бы! Как нянькам было не бояться ребенка, который для разминки глотал козлят вместе со шкурой и копытцами, а на обед требовал две тысячи быков. Присматривавшие за сыном Кумарби женщины дрожали от страха, ожидая, что питомец вот-вот слопает и их!
Но детский аппетит Хедамму был ничто по сравнению с булимией
Вскоре во всей стране начались голод и засуха, и сам Эйя не знал, как справиться с такой бедой.
Тогда, посовещавшись, боги обратились за помощью к Иштар:
— Пусти в ход все свои чары, красавица, и останови Хедамму! Он разорил уже сто тридцать городов, и еще семьдесят выскребают сейчас для него последние припасы. Если сына Кумарби не остановить, скоро он примется глотать людей, а потом, чего доброго, настанет и наш черед… Так пусть он заболеет любовным томлением и забудет про еду и питье!
Иштар, не задумываясь, согласилась. Она до сих пор переживала поражение с Улликумми и с радостью ухватилась за возможность восстановить свою репутацию.
Красавица натерлась благовониями, надела самые лучшие украшения, зато одежду, наоборот, сняла — и кликнула своих служанок, Красоту и Страсть:
— Разузнайте поскорей, где сейчас Хедамму!
— Госпожа, он только что сожрал припасы пяти больших городов и отправился к морю закусить рыбешкой, — ответила Красота. — Горе нам, горе! Сын Кумарби уже лишил нас хлеба и мяса, а теперь задумал лишить и рыбы!
— Ну, это мы еще посмотрим! — загадочно улыбнулась богиня и, прихватив лютню, отправилась на берег моря.
Толстый живот Хедамму, покачивающегося на волнах, был виден издалека, как спина огромного кита, но Иштар сделала вид, что ничего не замечает и, наигрывая на лютне, спустилась к воде. Услышав странные звуки, Хедамму приподнял голову… и при виде красотки, одетой только в золотые украшения и прикрытой лишь лютней, чуть не подавился макрелью.
— Кто ты? — пропыхтел он, с трудом проглотив вставшую поперек горла рыбу.
— Я — служанка благочестивой Кель, — Иштар с притворной скромностью опустила ресницы. — Моя госпожа решила принести богам богатую жертву и послала меня приготовить все для жертвоприношения. Но поскольку я неловкая, глупая и неуклюжая, Кель велела: «Разыщи Хедамму, он мастер на все руки и, конечно, не откажется тебе помочь!» Прошу тебя, прекрасный юноша, скажи, где мне найти знаменитого героя Хедамму?
— Аэмм… Ммм… Бльбль… — отозвался обжора, невольно хлебнув воды.
— О, как ты красноречив! — восхитилась Иштар. — Как я завидую твоей возлюбленной! Я отдала бы все на свете, чтобы очутиться в объятиях такого стройного мужественного красавца, как ты!
— Да-а? — сын Кумарби торопливо пошлепал к берегу, расправив плечи и пытаясь втянуть живот.
— Конечно! — трепеща ресницами, страстно пропела Иштар. — Наверное, даже великий Хедамму не сравнится с тобой в красоте!
— Вообще-то я и есть Хедамму, — смущенно признался толстяк.
— О-о! — богиня любви всплеснула руками, и лютня упала на песок, явив «знаменитому герою» последние скрытые от его взора прелести красавицы.
Не прошло и трех дней, как Энлилю принесли радостные вести: Хедамму совсем перестал есть и почти перестал пить! Вместо того чтобы опустошать амбары, леса, моря и реки, он усиленно занимается
