Легенды и мифы Древнего Востока

таланта[121] весом и кинжалы весом в два таланта каждый. Во всех мастерских не хватило на это оружие бронзы, и Гильгамеш недолго думая велел снять запоры с городских ворот…

Увидев, что с ворот начали снимать семь массивных засовов, урукцы поняли, что их неугомонный царь задумал какое-то неслыханное дело. Перед царским дворцом столпились встревоженные женщины, мужчины, дети; шум стоял до небес, но все стихло, когда Гильгамеш вышел и обратился к народу с речью. Услыхав, что их повелитель собирается сразиться с великаном Хумбабой, все люди заплакали и заголосили. Ох, хоть и крут частенько бывал их царь, но как же остаться вовсе без властелина? Что будет со стадом без пастуха, с войском — без командира?

— Умоляем тебя, не кидайся в бой, как безрассудный мальчишка! — склонились перед Гильгамешем седобородые старцы. — Ни одному смертному не одолеть Хумбабу! Его дыханье несет смерть, его голос гнет вершины кедров, даже птицы облетают его владения стороной!

— А я тебе что говорил? — буркнул Энкиду.

Но Гильгамеш, смеясь, оглянулся на друга:

— Вы меня до смерти испугали! И теперь я обязательно должен убить Хумбабу, ведь пока он жив, я не смогу спать от страха!

— Что ж, да хранит тебя богиня Иштар, — печально промолвили старцы. — Пусть осветит твой путь лучезарный Шамаш!

Люди заплакали еще громче, а Гильгамеш поднял к небу ладонь и торжественно поклялся:

— Если Шамаш поможет мне одолеть Хумбабу, если вернет меня невредимым домой — я всю жизнь буду славить его и чтить богатыми жертвами!

После этого герои опоясались оружием и приготовились к опасному походу.

III

Еле вырвавшись от старейшин, готовых без конца давать им премудрые наставления, Гильгамеш и Энкиду зашагали в храм Эгальмах проститься со жрицей Нинсун.

Глядя снизу вверх на своего могучего сына, женщина печально выслушала его слова:

— Мама, мы уходим сражаться с великаном Хумбабой! И пока мы не убили жестокого хранителя кедров, пока не изгнали зло из этого мира и не вернулись домой с победой, моли за нас Шамаша — я знаю, бог услышит слова своей жрицы!

Нинсун молча скрылась в дальних комнатах храма и вскоре появилась оттуда в жреческом одеянии, в богатом ожерелье, в высокой тиаре. Окропив землю чистой водой, она зажгла перед кумиром Шамаша благовонное куренье, положила перед богом мучную жертву и обратилась к нему то ли с жалобой, то ли с молитвой:

— Для чего ты дал Гильгамешу неусыпное сердце,
Для чего покорил ты моего сына?
Ты коснулся его, и он уходит
На Хумбабу дорогою отдаленной,
В бой вступает, который ему неведом,
Неизвестное дело затеял ныне.
Вплоть до дня, когда он уйдет и вернется,
Вплоть до дня, когда он достигнет кедров,
Поразит могучего, поразит Хумбабу
И погубит зло, что тебе ненавистно,
Ты, когда он повернется к небу,
Он к тебе повернется, Айя, невеста, помни!

Погасила Нинсун курильницу, сняла тиару и обратилась к Энкиду:

— Энкиду, мое счастье, мое веселье! Береги Гильгамеша, будь ему опорой в трудном походе. А я не устану молить богов, чтобы они вернули вас обоих в Урук живых и невредимых!

Приподнявшись на цыпочки, жрица повесила на шею Энкиду талисман, и степной человек поклялся:

— Как бы долго ни продлился путь, я буду рядом с Гильгамешем! В какое бы пекло он ни полез, я его не оставлю!

IV

Долго шли герои на запад то по дороге, то без дороги — и на третий день достигли дальнего притока Евфрата. Устроив привал на берегу реки, они принесли жертву богам, утолили голод и улеглись спать…

Но посреди ночи Гильгамеш вдруг проснулся с пронзительным криком.

— Что случилось? — привстал разбуженный Энкиду. — Что ты кричишь, как будто скорпион укусил тебя в ухо?

— Друг, мне привиделся страшный сон: огромная гора обрушилась сверху и нас с тобой придавила!

— Не объедайся перед сном, тогда не будут мучить кошмары, — зевая, посоветовал Энкиду. — Кстати, почему ты считаешь этот сон страшным? Наоборот, он явно сулит нам удачу: как рухнула та гора, так рухнет и убитый нами Хумбаба!

За три дня друзья отмахали длинный путь, а когда остановились на ночлег, поужинали и уснули, Гильгамеш снова разбудил Энкиду громким воплем.

— Что тебе приснилось на этот раз? — сонно поинтересовался тот. — Небось, как я намял тебе бока возле дома красотки Ишхары?

Но Гильгамешу было не до шуток.

— Нет, мне привиделся дикий тур, который чуть не поднял меня на рога, — от его гневного рева дрожало небо! Потом блеснула молния, загорелась земля, но хлынувший дождь потушил пламя…

— Отличный сон! Дикий тур — это Шамаш, который решил испытать твою храбрость. А дождь послал твой божественный предок Лугальбанда, значит, он поможет нам расправиться с Хумбабой. Перестань беспокоиться, ложись и спи!

День за днем Энкиду с Гильгамешем шли все дальше в сторону заходящего солнца — и наконец завидели впереди горы Ливана.

Темно-синяя горная гряда заслонила собой небо, быстрый ветер донес до друзей запах моря и аромат смолистых кедров…

Еще никогда Шамаш не получал от героев таких щедрых жертв, и еще никогда не было так тревожно у них на сердце.

В тот вечер Энкиду даже не лег спать, а молча сел в шалаше рядом с Гильгамешем, дожидаясь очередного сновиденья друга.

И дождался: Гильгамеш резко сел и, дрожа, схватил его за руку:

— Это ты меня разбудил? Меня как будто кто-то коснулся! Наверное, бог прошел рядом: я слышал его дыхание! Энкиду, еще никогда мне не снилось таких кошмаров. Я видел, как средь бела дня на землю пала тьма, потом грянул гром и заблестели молнии, меня окружило кольцо огня, и от пламени некуда было укрыться!

— Тише, тише! Это только сон, и сейчас я растолкую его не хуже премудрой Нинсун. Темнота — это наш враг Хумбаба, и как тьму разорвало пламя, так и мы с тобой победим и разорвем в клочья ужасного великана!

… Вот потянулись деревья ливанских предгорий, вот нависла над головами героев вершина высокой горы — и вдруг они замерли на полушаге: как лавина, обрушился на незваных пришельцев голос великана Хумбабы!

Эхо не скоро затихло среди кедровых стволов, и Гильгамеш с Энкиду долго не могли произнести ни слова.