– Нет. Тысячи людей, включая рабов. Как же я могу знать всех?
– Знаешь ли ты в лицо тех, кто имеет право входить в Королевский отсек?
– Нет, и даже тех, кто живет здесь, хотя наиболее известные воины мне знакомы. Я знаю их или в лицо или по имени.
– А они тебя?
– Сомневаюсь.
– Хорошо! – воскликнул Тарзан.
Снова наступила тишина, и снова ее нарушил Тарзан.
– Могут ли воины свободно передвигаться по всем секторам, не опасаясь, что их остановит патруль?
– Днем, кроме Королевского сектора, они могут ходить везде.
– А ночью?
– Нет, – ответил принц.
– Днем воин может войти в карьер, если захочет? – спросил Тарзан.
– Если он идет по делу, его наверняка не остановят. Вновь воцарилась тишина.
– Пошли, – сказал наконец Тарзан. – Пора!
– Я иду с тобой, – произнес Комодофлоренсал. – Я верю тебе и считаю, что лучше смерть, чем рабство. Пусть жить осталось немного, но зато я умру свободным.
– Сегодня наш единственный шанс, и я думаю, нас ждет удача. Конечно, то, что нам придется вернуться за Талаской, увеличивает риск, но я надеюсь на лучшее.
– Но как мы убежим отсюда?
– Я же говорил, при помощи шпиля, а пока ответь: может ли раб в белой тунике свободно пройти в карьер днем?
– Нет, их в карьере не увидишь.
– Ты взял прут?
– Да.
– Тогда лезь за мной в оконный проем и поставь прут на место так, чтобы не было заметно пролома. Пошли!
В полной темноте Комодофлоренсал подошел к окну и нащупал четыре железных прута с заостренными концами. Вот что делал Тарзан в темноте. Шагнув вперед, принц наткнулся на Тарзана.
– Минутку, – прошептал тот. – Я расширяю дыру в решетке. Скоро будет готово! – Затем, обернувшись, приказал: – Дай прут!
Комодофлоренсал подал один за другим прутья, и Тарзан начал бесшумно трудиться.
– Я пойду первым. Когда свистну, лезь за мной в эту дыру.
– Куда? – спросил принц.
– Вниз по шпилю. И дай Бог, чтобы было невысоко. Прутья я возьму с собой.
– Прощай, друг, – произнес Комодофлоренсал. Тарзан улыбнулся и исчез в дыре. В одной руке он сжимал прут, который при случае мог заменить оружие, другой цеплялся за решетки, закрывающие овальные отверстия в шпиле на каждом уровне. В нескольких десятках футов под ним должен был быть внутренний дворик. Может, он образует потолок Королевского отсека? Добравшись до поверхности, Тарзан чуть слышно свистнул.
– Я ничего не вижу, – прошептал принц. – Куда дальше? Здесь можно сломать себе шею. Я и представить себе не мог подобного путешествия. Но теперь я начинаю думать, что стоит лишь захотеть, и свобода придет.
– Потерпи, друг, – ответил Тарзан. – Мы еще только начали свой поход. Трудности нас ждут впереди.
Ухватив покрепче свое оружие, они начали спускаться в отверстие, проделанное Тарзаном в решетке, и попали в какую-то комнатку. Осторожно передвигаясь, беглецы наткнулись на множество бутылок. Принц шел за Тарзаном след в след, стараясь не шуметь.
– Кажется, мы попали в кладовую, где хранятся королевские винные запасы, – прошептал принц. – Я слышал об этом сотни раз от воинов и рабов, которые ни о чем, кроме вина и высоких налогов не говорят. Дверь здесь страшно тяжелая, и охраняется она так, будто тут спрятана королевская казна. Правда, и охранникам кое-что перепадает.
– По-моему, я нашел дверь, – прошептал Тарзан, – и оттуда пробивается полоска света.
Дверь поддалась, и сквозь узкую щель они заглянули в соседнее помещение. Прямо перед ними лицом вниз на полу лежал человек, и вокруг его головы растекалось красное пятно.
Тарзан приоткрыл дверь пошире. Стали видны еще двое, застывшие в тех же позах, и еще один, лежащий на диване. Беглецы прошмыгнули в комнату, держа оружие наготове.
Быстро осмотревшись, они обнаружили еще шестерых стражников, безжизненно распластавшихся в углу.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
