- Хватит у вас еды на двоих?
- Ее хватило бы для вас, дружище, даже если бы ее было вполовину меньше. Вот, выпейте сперва глоток амброзии. Извините, у меня всего одна чашка. Джемс перебил всю посуду... Вообще этот Джемс невероятно небрежен! Иногда мне кажется, что мне придется в конце концов его вытурить.
- Кто такой Джемс? - спросил Билли.
- Джемс? О, Джемс - мой лакей, - спокойно ответил поэт.
Билли взглянул на него с недоумевающим видом и попробовал густой темный напиток в оловянной кружке.
- Это кофе! - объявил он тогда. - А вы сказали, будто это амброзия.
- Я только желал посмотреть, узнаете ли вы кофе после моей варки, мой друг, - вежливо ответил поэт. - Я весьма польщен, что вы сразу догадались по вкусу, какой напиток вы пьете.
Несколько минут прошло в молчании. Оба сосредоточенно ели, передавая друг другу оловянную кружку и отрезая или, вернее, отрывая куски мяса от наполовину изжаренной курицы. Билли первый прервал молчание.
- Я думаю, - сказал он, - что вы хотели меня просто обморочить с вашим Джемсом и амброзией.
Поэт расхохотался.
- Надеюсь, вы не обиделись, - сказал он добродушно. - Вы знаете, мир так скучен, что нужно чем- нибудь скрашивать жизнь. Если у человека нет денег, чтобы купить себе развлечение, он должен его сам придумать.
- Я и не думал обижаться, - уверил его Билли. - Скажите-ка мне еще разок о 'Пенелопе с поцелуями на устах' - и тогда вы можете сколько угодно надо мной подшучивать!
Поэт охотно исполнил просьбу, а Билли, устремив глаза на огонь, видел в языках пламени лицо той, которая для него была тоже Пенелопой.
Когда стихотворение было прочитано, Билли поднял помятую оловянную кружку с кофе.
- За здоровье Ниббса! - сказал он и, отпив, передал кружку своему новому другу.
- Да, - повторил тот, - за здоровье Ниббса и... Пенелопы!
- Выпейте побольше, - откликнулся Билли Байрн.
Поэт вытащил из кармана кисет с табаком и скомканную бумагу.
- Не желаете ли покурить? - спросил он.
- Я не особенно люблю курить чужой табак, - ответил Билли, - но быть может когда-нибудь я с вами расквитаюсь. А курить мне сейчас здорово хочется! Должен вам сказать - меня дочиста обобрали. У меня нет ровнехонько ничего.
Билли протянул руку за табаком и папиросной бумагой. Его запястье обнажилось и при свете огня ясно проступили следы железных наручников. При падении с поезда, металл сильно вдавился в мясо и оставил глубокий след.
Взгляд поэта случайно упал на эти следы. Он чуть заметно приподнял брови, но ничего не сказал и продолжал беседу.
Оба закурили. Поэт читал отрывки из Сервиса и Киплинга, а затем снова вернулся к Ниббсу, который оказался его любимым поэтом. Билли слушал и думал.
- Вы идете в какое-нибудь определенное место? - спросил он вдруг, когда произошел перерыв в декламации.
- На юг или запад, мне все равно, - ответил поэт. - У меня нет ничего определенного, всякое место годится, лишь бы это не был север или восток.
- Совсем, как и мне! - воскликнул Билли.
- Тогда давайте путешествовать вместе, - предложил поэт. - Мое имя Бридж.
- А мое имя Билли Байрн. Вот моя рука, - и Билли протянул руку.
- Будем путешествовать вместе до тех пор, пока не наскучим друг другу, - сказал Бридж, пожимая руку нового товарища.
- А теперь спать! - заявил Билли.
- Хорошо! - воскликнул Бридж. - Я не понимаю, где опять пропадает Джемс. Он давно должен был бы постлать мне постель и приготовить ванну.
Билли засмеялся и улегся прямо на траве, ногами к костру. В двух шагах от него улегся и Бридж, и спустя пять минут они оба спокойно заснули.
Глава 5. ТОВАРИЩИ
Билли Байрн присел, потянулся и сладко зевнул.
Его товарищ приподнялся на одном локте. Солнце уже выплыло из-за редкого леса и играло на поверхности маленького ручья. Реполов скакал по лужайке в двух шагах от них, а на ветке ближнего дерева звонко заливался черный дрозд.
Издали доносился шум пробуждающейся фермы. Раздавалось мычанье коров, пение петуха, веселый лай собаки, вырвавшейся на волю.
Билли встал и отряхнулся.
- Куда вы? - спросил его Бридж.
- Добывать пищу. Это будет лежать на моей обязанности! - ответил Билли.
Бридж засмеялся.
- Идите, - сказал он. - Я очень рад. Мне эта работа никогда не нравилась.
Билли тряхнул плечами и направился в путь, насвистывая веселую песенку. Он чувствовал себя счастливее, чем всё это последнее время. Он никогда не думал, что утро за городом может быть так прекрасно.
Бридж, оставшийся на месте ночлега, набрал хвороста для костра, вымылся в реке, наполнил водой оловянную кружку и уселся ждать. Варить было нечего, поэтому не стоило пока зажигать огонь. Сидя на траве, он снова вспомнил красный след на руке своего нового товарища и невольно задумался над этим обстоятельством.
Тем временем Билли приблизился к ферме, расположенной за леском. Фермер, заметя его, бросил работу на дворе, прислонился к воротам и глядел на него не слишком радушно.
- Я хочу получить чего-нибудь поесть, - объяснил Билли.
- А у тебя есть деньги, чтобы заплатить? - осведомился фермер.
- Нет, - ответил Билли, - но мой компаньон и я голодны, нам нужна еда.
Фермер молча протянул руку с крючковатым указательным пальцем к задней части двора. Билли взглянул по указанному направлению и увидел кучу нерасколотых дров. Он добродушно усмехнулся, подошел к ним, схватил лежавший тут же топор и, не говоря ни слова, принялся за работу. Фермер занялся своим делом. Полчаса спустя фермер пошел к дому, откуда его звали завтракать, увидел груду наколотых дров, лежавших около Билли, и остановился.
- Ну, парень, хватит с тебя! Или ты думал, что старый Джед Ватсон заставит тебя переколоть весь лес за один завтрак? - Старик говорил теперь новым, добродушным голосом.
- Мне нужно заработать и на компаньона, - объяснил Билли.
- Ладно, ты достаточно наколол дров за себя и за него, - ответил фермер и, повернувшись к кухонной двери, крикнул: - Слушай, мать, снабди-ка этого парня едой, чтобы хватило на два раза двоим!
Билли радостно улыбался, когда шел обратно к лагерю, нагруженный молоком, яйцами, караваем хлеба и холодным мясом.
- Год тому назад, - размышлял он, - я и силой заставил бы их дать мне еду, и мне в голову бы не пришло, что я поступаю неправильно. Странно, как человек может измениться - и всё из-за девчонки! А девчонка-то принадлежит теперь другому! А, в общем, какая разница? Она все-таки рада была бы, если б знала о моей перемене. Ну, кто бы подумал, что этот старый хрыч окажется таким добряком? У нас на Большой авеню всегда говорили, что фермер - тот же буржуй. Когда я сперва увидел его, мне показалось, что он напустит на меня своих псов. А он вместо того велел вот сколько мне отвалить. Невольно вспомнишь
