Годон Быстрый был всего лишь пещерным человеком, не очень хорошо разбирающимся в психологии, - он всегда следовал инстинктам, а сейчас ему казалось, что чувство, переполняющее его, было ненавистью к О-аа. Ему не приходило в голову, что на самом деле это была любовь. Лишь любовь может заставить человека рисковать своей жизнью ради другого человека, и лишь любовь может заставить человека страдать так, как страдал Годон. Но этого он сейчас не понимал.
Он догнал О-аа, схватил ее за волосы и грубо дернул. В результате она оказалась лицом к нему, а это было самой большой ошибкой человека, который хотел бы ее убить. Глядя в это лицо, ее смог бы ударить только человек с каменным сердцем.
Глаза О-аа расширились.
- Ты убьешь меня? - спросила она. - Когда мой брат...
- Почему ты убежала от меня? - резко прервал ее Годон. - Ведь я мог погибнуть.
- А я и не убежала, пока не увидела, что та-го мертв, ответила О-аа.
- Ну а после этого ты почему исчезла? - повторил Годон уже мягче - его ярость улетучивалась по мере того, как он разговаривал с девушкой, глядя в ее глаза.
- Я убежала, потому что испугалась тебя. Я не хочу быть ни твоей женой, ни чьей бы то ни было - я еще не готова.
- Но ведь я сражался за тебя, - сказал Годон, - я убил та-го, спасая тебя.
- Но ведь та-го не человек, - спокойно сказала О-аа, как будто это все объясняло.
- Хорошо, но я сражался и с Благом. Ты и в тот раз убежала.
- Тогда я убежала не от тебя, а от Блага - я думала, он убьет тебя, и отец отдаст меня ему. А потом, ты ведь его не убил - я видела и его, и отца уже после этого.
- Ты хочешь, чтобы я обязательно убил человека, прежде чем ты согласишься стать моей женой?
- Ну конечно! Я думаю, что тебе придется убить Блага. Правда, я не очень понимаю, почему он тебя не прикончил в тот раз. На твоем месте я бы держалась от него подальше. Благ - великий воин, он тебя на кусочки разорвет. Хотела бы я на это посмотреть.
Годон взглянул на О-аа и сказал:
- Мне начинает казаться, что ты не стоишь того, чтобы брать тебя в жены. Глаза О-аа вспыхнули.
- Твое счастье, что тебя не слышит мой брат, - сказала она ледяным тоном.
- Ради всего святого, - простонал Годон, - не начинай мне заново рассказывать про свою семью. Я устал уже от этих разговоров.
Они так увлеклись своими препирательствами, что не заметили, как их окружили шесть странных созданий.
Четверо туземцев притянули воздушный шар к земле и удерживали его, пока остальные разгружали корзину от балласта. Все зрители собрались вокруг Перри и возносили ему хвалу. Сам он был так горд и счастлив, что подпрыгивал на месте, будто исполнял своеобразный ритуальный танец.
- А теперь я, - напомнила ему Диан.
- Может быть, тебе лучше подождать, пока вернется Дэвид, - сказал Перри, на всякий случай.
- Не может быть никакого случая, - настаивала Диан, - ты же сам видел - с камнями все вышло отлично, а я вешу меньше.
- Я не сомневаюсь, что шар поднимет тебя, - сказал Перри, - я просто думаю, что тебе не следует подниматься до возвращения Дэвида, мало ли что может случиться.
- Ничего не случится, и я поднимусь, - упорствовала Диан.
- А если я запрещу?
- Я все равно поднимусь. В конце концов, я Императрица Пеллюсидара или нет? - улыбнулась Диан.
Перри вздохнул. Он знал, что Диан все равно настоит на своем, даже если бы она не была Императрицей.
- Ладно, - сказал он, - я разрешу тебе подняться, но только невысоко.
- Ты дашь мне подняться на всю длину веревки, - спокойно ответила она, - я хочу видеть, как Дэвид возвращается домой.
- Что ж, - вздохнул обреченно Перри, - забирайся в корзину.
Туземцы плотным кольцом окружили Диан. Они завидовали ей - ведь она будет первым человеком, который поднимется в небо. Со всех сторон слышались шутки и веселые напутствия. Все наперебой советовали Диан, что ей следует посмотреть. Это было похоже на сцену, разыгравшуюся во внешнем мире в день первого полета братьев Монгольфье. Было лишь одно отличие: никто не спросил Диан, не боится ли она.
Перри подал знак четырем мужчинам, стоящим у ворота. Те налегли на рукоятку, и шар начал медленно подниматься. Диан восторженно захлопала в ладоши.
- Быстрее! - крикнула она.
- Медленнее, - приказал Перри, - не надо торопиться.
Шар поднимался все выше и выше. Он попал в воздушную струю и заплясал на конце веревки.
- Видишь ли ты Дэвида? - крикнул кто-то снизу.
- Нет, еще нет, - раздалось сверху, - но я вижу Люрель-Аз. Поднимите меня.
Веревка размоталась уже почти до самого конца, и Перри подпрыгивал на месте: ему не терпелось встретить Диан вновь на твердой земле.
Неизвестные создания подкрадывались все ближе к Годону и О-аа. Это были обнаженные темнокожие люди с длинными гибкими хвостами. Их глубоко посаженные маленькие глазки светились красноватым огнем, а лбы были так малы, что казалось, будто их нет вовсе. Волосы у них на головах росли торчком. Другой отличительной их особенностью были верхние клыки, такие длинные, что доходили до подбородка.
- Я бы хотела, - сказала О-аа, - чтобы ты ушел и никогда больше не появлялся. Ты мне не нравишься. Если мой брат...
В этот самый момент неведомые люди набросились на них, рыча, как звери. Они навалились на Годона и О-аа и схватили их, не дав им опомниться. Переговариваясь на незнакомом языке, они потащили своих пленников в лес.
Гордон обратился было к ним, но они явно не понимали его языка, а их бормотание было совершенно непонятно для него.
- Теперь мы умрем, - сказала О-аа.
- Почему ты так решила? - спросил Годон в перерыве между толчками и оплеухами, которыми его щедро награждали незнакомцы. - Если бы они хотели нас убить, то могли это сделать и раньше.
- Ты что, знаешь, кто это такие? - спросила О-аа.
- Нет, - ответил Годон, - я о них даже не слышал раньше.
- Это саблезубые люди, - сказала О-аа. - Они - людоеды, - добавила она через некоторое время.
- Ты хочешь сказать, что нас тащат, чтобы потом съесть? - уточнил Годон.
- Совершенно верно.
- Если бы ты не упрямилась и пошла со мной сразу, этого бы не случилось, сказал Годон.
- Есть вещи похуже, чем быть съеденной саблезубым человеком, - ответила О-аа.
- Может, ты и права, - согласился Годон, - например, постоянно слушать рассказы о твоей семье.
- Мой брат - великий воин, - запальчиво крикнула О-аа, - он тебя одним пальцем перешибет, а моя сестра - одна из самых красивых женщин Пеллюсидара. У тебя в Сари такими женщинами и не пахнет. Она почти так же красива, как я. А отец моей матери был так силен, что один приносил с охоты тушу взрослого быка.
- Все-то ты врешь, - устало сказал Годон, - я только не понимаю, зачем поднимать столько шума вокруг твоей семьи. Она меня вовсе не интересует. Меня интересуешь ты.
- Я - дочь короля, - с достоинством изрекла О-аа.
