страна, свои обычаи.
– При чем тут их обычаи?! – взорвался Павел. Выносить Аленину логику было невозможно! – Может, вы там еще гарем на дому организуете?
Он обозлился настолько, что решил не давать разрешения на вывоз ребенка за границу. Но тут в его жизни произошли такие перемены, которые заставили его от этого решения отказаться.
Павел давно уже понимал, что с работой в баллистической лаборатории МВД пора заканчивать. Пять лет назад он пошел на эту работу только потому, что время тогда не располагало к особенному выбору: работа более-менее по специальности, платят неплохо – и достаточно. Но он всегда знал, что образование, которое он получил в Бауманском, дает ему такие возможности, которые и на четверть не исчерпываются его нынешней деятельностью. Он был инженер-конструктор очень неузкого профиля, к тому же обладал гибким умом и был хорошо обучаем. И ему было тридцать семь лет, то есть он находился в том возрасте, когда еще не поздно сменить сферу деятельности, а лет через пять будет уже поздно, это он понимал тоже.
Поэтому он давно уже начал искать работу, которая лучше соответствовала бы его способностям.
И вот именно в тот момент, когда Алена надумала уезжать, такая работа наконец нашлась. Ее предложил профессор, у которого Павел делал диплом в Бауманке.
– Конечно, придется подучиться, – сказал он, описывая Павлу открывающиеся перед ним перспективы. – Все-таки с конструированием самолетов ты раньше дела не имел. А «Боинг» – фирма серьезная. Ну, и английский, конечно, надо подтянуть. Зато не работа у тебя будет – мечта. Творческая, денежная, с перспективами. Есть из-за чего напрячься! Правда, из командировок ребята не вылазят. Но это тебя, я думаю, не напугает. Ты ведь парень свободный. Да и плохи ли командировки – в Америку-то!
И вот теперь получалось, что от работы, которую Павел в самом деле сразу воспринял как осуществление мечты, ему придется отказаться. Потому что взять на себя заботу о пятилетнем ребенке – это ведь и значит отказаться и от ненормированного рабочего дня, и от стажировки в Сиэтле, куда ему надо было ехать немедленно, и от всех последующих командировок.
Наверное, он проявил тогда малодушие. Но увещевания мамы, и просьбы тестя с тещей, и уверения Алены, что она будет привозить к нему Антона с частотой чартерных рейсов, – все это сделало свое дело. Павел подписал разрешение на выезд ребенка и, оставшись один, погрузился в свою новую работу полностью.
Конечно, он скучал об Антоне, конечно, звонил, требовал, чтобы Алена выполнила свое обещание и привезла сына как можно скорее… Но вместе с тем Павел был так увлечен всем, чем теперь занимался, что был в своих требованиях не слишком настойчив.
Впервые он чувствовал, что занят делом, которое его захватывает, впервые видел перед собой поле для приложения всех своих способностей и знаний, впервые то, что он делал сегодня, не повторяло того, что было вчера, – каждый день открывал перед ним совершенно новые возможности.
И то же самое происходило с людьми, которые работали вместе с ним. Они любили свою работу, они делали ее увлеченно, им не безразличен был ее результат. Ему легко и хорошо было работать с такими людьми! Он впервые понимал, что его не тяготит коллектив, что он, может быть, вовсе и не является таким безнадежным интровертом, каким все его считали прежде.
Павел чувствовал, что все связанное с новой работой переменило его совершенно, переменило даже физически – в него словно влили новую кровь. Он возобновил занятия спортом, которые давно уже забросил. Пошел как-то в спортзал во время командировки в Эверетт, потом захотелось позаниматься уже в Москве, и постепенно это вошло в привычку.
– Ты помолодел прямо, – заметила Алена, приехав в отпуск. – Влюбился, что ли?
– Почему обязательно влюбился? – пожал плечами Павел.
– Глаза блестят, – объяснила Алена. – Я тебя таким и не видела. И машину поменял. Это у тебя что, «Тойота»?
Всю неделю, которую она провела в Москве, Антон жил у Павла. Конечно, Павел этому радовался, ведь он не стал любить ребенка меньше. Но в последний день перед Алениным отъездом ему пришлось отвезти сына к ней, потому что потребовалось срочно лететь в Америку на важный семинар.
– Видишь, а ты его у себя оставить хотел, – заметила Алена. – Что б ты сейчас с ним делал?
Горько было это сознавать, но она была права. А когда Антошку привезли в следующий раз, Павла и вовсе не было в Москве. А потом контракт Алениного мужа в Сирии закончился и он подписал новый, в Египте. Затем последовал Ирак… Алена бывала в Москве все реже: говорила, что ей подходит жаркий климат, и вообще, незачем оставлять мужа одного, это может плохо кончиться. И Павел уже не мог настаивать на том, чтобы она привозила к нему сына почаще. Все меньше внимания мог он уделять ребенку и все покорнее соглашался поэтому с тем, чтобы Алена устраивала Антошкину жизнь так, как считала нужным…
В общем-то, это было обычно. Так, он знал, строили отношения с детьми все мужчины, которым по разным причинам пришлось развестись. Конечно, Павлу нелегко было сознавать, что с каждым годом Антон все меньше принадлежит ему. Но он уговаривал себя, что это связано только со взрослением его сына и то же самое было бы, если бы они виделись чаще.
Его работа больше не была рутинной. Это оказалось так важно для него, как он и ожидать не мог. Ведь много лет, пока он не стал работать в дизайнерском бюро «Боинга», единственной частью его жизни, которая не была охвачена вязкой обыденностью, были сны. Только в них он чувствовал себя самим собой, несмотря на их непонятность и необычность.
А потом случилось так, что рутинной перестала быть и другая часть его жизни.
Да что там часть – вся его жизнь взорвалась, перевернулась, переменилась до неузнаваемости!
Глава 15
Возвращаться домой из командировок Павел не любил.
Когда он открывал дверь в квартиру, в которой не был хотя бы неделю, ему казалось, что его встречает мертвый воздух. Это происходило не из-за того, что он оставлял квартиру неубранной – с переменой работы Павел переменил и образ жизни, и порядок у себя наводил такой, что его жилье блестело чистотой. Так что мертвое ощущение происходило не от затхлости воздуха. От чего – он не знал. Но возвращаться из
