комнате. Только сейчас ей стало по-настоящему страшно. Как же она будет теперь входить в этот проклятый подъезд?
Она выглянула в окно. Ратников стоял внизу у машины и, увидев ее, еще раз помахал ей снизу.
Глава 7
Сергей Псковитин не мог вспомнить, сколько лет знает Юру Ратникова.
Первое воспоминание о нем было: они дерутся из-за новой Юркиной лопатки, тот пыхтит, краснеет, но никак не может вырвать из рук Сергея свое сокровище. Но, конечно, их знакомство началось не в тот день, а гораздо раньше, потому Сергей и не мог вспомнить…
Потом: первое сентября, они пошли в первый класс, и Сергей после уроков ждет, когда Юра выйдет из школы, чтобы вместе идти домой. Наконец Юрка показывается в дверях, но в руках у него два портфеля – свой и Юли Студенцовой. Юля идет рядом с ним, вид у нее независимый, но и Юрка держится небрежно, как будто это не ее портфель он безропотно тащит.
Сергей смотрит на них и вздыхает: придется идти домой одному, он уже знает, что третий – лишний. Что ж, Юлька хоть и девчонка, но зато самая красивая девчонка не только в классе, но и во всей школе, и во всем их дачном поселке.
Они выросли на одной улице и даже были соседями. То есть это только называлось так – соседи, потому что дома стояли рядом. Но дом, в котором жил Юрка, принадлежал его отцу, начальнику Союза художников и академику Владимиру Сергеевичу Ратникову, а мать Сергея просто сторожила дачу, в которую летом приезжала семья покойного профессора Лукина.
Накануне приезда Лукиных из Москвы Сергей вместе с матерью переходил жить в летний домик, похожий не то на кухню, не то на сторожку, который стоял тут же, в саду. Правда, Лукины никогда не задерживались позже сентября: вдова профессора где-то преподавала, и ей неудобно было жить не в городе. И вообще, она не любила дачной жизни и не чувствовала в ней никакой потребности, так что Сережка долго считал себя настоящим хозяином дачи.
Ратниковы жили здесь постоянно – в огромном деревянном доме, не похожем ни на один дом в поселке. Дом Ратниковых был похож на корабль, и Сергею все время казалось, что он вот-вот оторвется от фундамента и устремится куда-то вперед.
Эльвира Павловна, мать Юрки и его нудной сестры Инги, говорила, что обожает деревенскую жизнь. Но, конечно, та жизнь, которую вели обитатели «поселка академиков», вовсе не была деревенской. Их дети лазали по деревьям, коленки у них постоянно были разбиты, штаны разорваны, и ходили они в ту же школу, что и ребята из соседней деревни. Но на этом сходство и заканчивалось.
Несколько раз в неделю за Эльвирой Павловной приезжала из Москвы черная «Волга», а Владимир Сергеевич ездил в город каждый день. А когда Юрка подрос, к нему стали привозить из Москвы учителя какой-то особенной математики, три раза в неделю.
– Ребенок должен получить приличное образование, – объясняла Эльвира Павловна Сережкиной маме, и та кивала.
Они дружили. Они не просто дружили – все свое детство Сережа помнил как вечное подражание Юрке. Конечно, не потому, что тот был профессорский сынок и у его папаши была персональная машина. Он был не такой, как все, ни один мальчишка ни из деревни, ни из «академки» не был на него похож. Сергей не понимал, в чем состоит эта непохожесть на всех, как никогда не мог с уверенностью сказать, что придет Юрке в голову в каждую следующую минуту.
– Оторви да брось, – укоризненно говорила о Юрке Сережкина мать. – Из такой приличной семьи, а вот надо же, оторви да брось!
Двенадцатилетний Сергей не спорил с матерью, но и не верил ей. Все, что делал Юрка, было необыкновенно. Казалось, он и не представлял, что жизнь может быть обыкновенной, все вокруг него вертелось колесом.
Однажды он зазвал Сережку кататься на льдинах.
– Пойдем, – решительно заявил Юрка, вызвав его на улицу как-то в выходной. – Там же нешироко, сам знаешь. Даже Юлька не боится, с нами пойдет.
«Ну конечно, – подумал Сергей. – Как же Юрка не пойдет, если Юлька там будет!»
Он немного ревновал друга к этой красивой девочке, потому что знал: только она дороже Юрке, чем он, Сергей…
– Чего бояться? – Сергей пожал плечами. – Тоже мне река!
Река Листвянка действительно была неширокой. Но льдины плыли по ней стремительно, то и дело сталкиваясь друг с другом. Лицо у Юрки было сердитое – как всегда, когда что-то удавалось ему не сразу. Он смотрел на льдины, наклонив голову и засунув руки в карманы короткой куртки. Юлька стояла рядом с ним, и по быстрым взглядам, которые она бросала на Юру, Сергей понимал, что даже она растерянна.
– Может, ты не полезешь туда? – спросила Юлька.
Сергея она ни о чем не спрашивала – знала, что он сделает то же, что и Юра.
– Еще чего! – Юрка решительно шагнул вперед. – Я первый, а ты, если хочешь, за мной, – сказал он Сергею.
Он пробежал вдоль берега вверх по течению – туда, где у самой воды лежала огромная коряга, – и с нее легко перепрыгнул на льдину, которую как раз прибило к берегу. Подождал, не отплывет ли эта льдина, нельзя ли плыть прямо на ней, но та крепко зацепилась за что-то, и Юрка перепрыгнул с нее на другую льдину, на третью – из тех, что громоздились у берега.
Сережка и Юлька, как завороженные, следили за ним, но он даже не оборачивался. Вся его крепкая фигурка была напряжена, хотя он перепрыгивал со льдины на льдину легко, не вынимая рук из карманов.
Наконец Юрка оказался на льдине, которая не цеплялась за другие, а, едва он ступил на нее, поплыла по течению, все убыстряя ход. Юрка, кажется, не ожидал, что движение будет таким стремительным. Он пошатнулся, замахал руками, но все же удержал равновесие, и льдина понесла его вперед.
