если она ему глаза будет мозолить.
Рассказ про Петра Васильевича правдами и неправдами выманила у Норы Алиция. И снова – стыд какой! Подумают, она специально про это рассказала, разжалобить хотела, подумают.
– В том, чтобы помочь, конечно, ничего странного… – задумчиво проговорила Ольга. – Но сама она странная очень. Совершенно необъяснимое создание!
Гости посидели еще немного и разошлись. Нора поскорее закрыла окно: вдруг Ольга поднимет голову и догадается, что она подслушивала.
Но Ольга все равно об этом догадалась.
Проводив гостей, она поднялась к Норе в мансарду и прямо с порога сказала:
– Все слышала? Да я же видела, что у тебя окно открыто.
Нора сбросила одеяло и села на кровати. Щеки у нее горели так, что даже в темноте, наверное, было заметно.
– Нора, – сказала Ольга, – рассуди логически. Выпроводить тебя восвояси в таком положении мы не можем. Прими это без объяснений, как данность: не можем. Поселить тебя с младенцем у Саши в кабинете тоже не можем. Нам и так сумасшедший дом предстоит, когда Алька разродится. Одним словом, тебе негде жить и вдобавок не на что жить, потому что твоя сельская школа тебе даже декретных платить не будет, если ты немедленно туда не вернешься. А возвращаться туда тебе нельзя. Так?
Олька смотрела на Нору таким строгим взглядом, что та почувствовала, как вся кровь отливает у нее от лица.
– Так… – чуть слышно проговорила она.
– При таких вводных, как говорит мой прекрасный зять, задачка решается одним способом. Ты можешь устроиться только домработницей, нравится тебе это или нет.
– Да разве я потому!.. – воскликнула Нора. – Да я… Я же за счастье посчитаю!..
– Мне все-таки интересно, – не обращая внимания на ее возгласы, перебила Ольга. – Невероятно интересно: откуда у тебя эта… Даже не знаю, как назвать. Непритязательность? Кроткость эта нечеловеческая, вот что. Я вот, например, сразу насторожилась, когда заметила, какими глазами ты на Андрюшку смотришь.
– Вы что?! – ахнула Нора. – У меня и в мыслях не было! Насчет Андрея.
– Тоже заметила, – усмехнулась Ольга. – И успокоилась. Но ведь в том-то и дело! Смотришь ты на него как на сказочного принца, но при этом тебе даже в голову не приходит, что этот принц может стать твоим. Любая девчонка с твоей внешностью хоть попыталась бы отбить, ну хоть безотчетно глазки стала бы строить. А ты смотришь, как на картину в Эрмитаже, и – даже в мыслях не имеешь.
– При чем тут картина? – покачала головой Нора. – Он Алин муж. Это же… Это нельзя. Никак нельзя!
– Я и говорю: первый раз такое вижу. Такое сочетание благородства феноменального – думаю, врожденного – и совершенной непритязательности – можно предположить, приобретенной. Ладно! – Ольга наконец улыбнулась привычной своей улыбкой. – Насчет Андрея я пошутила. Что он поразил твое воображение, это в порядке вещей. Ты не умная, но проницательная, а проницательной женщине он не может не понравиться. Алька вон в него на первом курсе влюбилась, хотя и происхождение у него деревенское, и выбор у нее был – слава богу. В физтехе-то, там же одни парни, девчонкам лафа. Андрей сильный, талантливый, это много значит.
– Для меня ничего все это не значит, – тихо проговорила Нора. – Я, знаете… Меня как будто платком накрыли. Вот как у Али платок пуховый есть – таким. Как будто я маленькая, и меня кто-то таким платком накрыл, и мне под ним так хорошо, так спокойно, что… Ничего мне другого не надо, – твердо сказала она. – Вам я всем по гроб жизни благодарна. А счастья большего… Не может мне большего счастья быть, и не надо мне оно. Вот что я про себя поняла.
– А вот мне этого не понять, – вздохнула Ольга. – Чтобы так безропотно относиться к собственной жизни, так довольствоваться тем, что есть… Ну, тебе жить. Кстати, давно хочу спросить: как ребенка назовешь? – поинтересовалась она.
– Я ее назову Жаннеттой, – сказала Нора. И уточнила: – Два «н» и два «т».
Это имя бросилось ей в глаза в одной из книг, которые она попыталась было читать после «Манон Леско». Имя было французское, потому и понравилось.
– Как?! – поразилась Ольга. – Откуда ты такое выкопала?
– В книжке прочитала, – улыбнулась Нора.
– Что еще за книжка?
– Забыла, – смутилась она. – Но какая разница? Имя-то красивое.
– Жаннетта Маланина? – хмыкнула Ольга. – Красота неописуемая. Или ты ей фамилию другую запишешь?
– Нет. Жаннетта Маланина.
– Девочка тебе скажет большое человеческое спасибо. Ладно, дело твое. А отчество?
– Отчество как у меня пусть будет. Павловна. Все-таки он мне жизнь дал, Пашка этот Маланин. Ну и ей, значит.
– Кстати, почему обязательно ей? Может, мальчик родится.
– Нет. Девочка, я чувствую.
– Интуиция у тебя зашкаливает, – пожала плечами Ольга. – Что ж, посмотрим!
Глава 6
Девочка родилась в новогоднюю ночь.
Насчет акушерок Илья Кириллович не ошибся: все они смотрели «Голубой огонек» и на крики рожениц не очень-то обращали внимание. Заходили изредка в предродовую палату, убеждались, что все живы и никто не разродился, и шли себе снова в сестринскую к телевизору.
В отличие от соседок по палате Нора не кричала. Она ведь заранее знала, что рожать больно. И чего же тогда кричать? Легче не станет.
Девочка явилась на белый свет под бой курантов.
– Смотри, какой у тебя подарочек!
Акушерка подержала ее перед Нориным лицом, слегка встряхнула. Девочка возмущенно закричала. Голос у нее был решительный.
«Вот уж она-то не кроткая будет!» – весело подумала Нора.
Ей было так легко, так хорошо! Она впервые видела, чувствовала всем своим существом, что у нее есть ребенок. Пока он был в животе, даже когда шевелиться стал, это было совсем не то. А теперь, когда эту девочку можно было взять на руки, к себе прижать, – только теперь Нора убедилась, что не одна она больше на свете. Не одна!
Чувство это было таким новым и таким захватывающим, что ее даже в слезы бросило.
– Поплачь, поплачь, – добродушно сказала акушерка. – А то на схватках как гвоздик крепилась, хоть бы раз крикнула.
– Какая она… – сквозь слезы проговорила Нора. – Какая… Люблюха!
Не был хорошим человек, от которого услышала она это слово, но само оно было очень хорошее, простое и ласковое. И раз уж оказалась ее дочка на своего отца похожа, так пусть оно останется ей от него на память.
А похожа она была на Петра Васильевича очень. Нора и не думала, что между крошечным ребенком и взрослым мужчиной может быть такое сходство. И глаза темные, как угольки, и скулы высокие, и даже маленькие бровки, Нора видела, у Жаннетты собольи, как у ее отца, который, впрочем, теперь уже казался Норе все равно что несуществующим.
Но вот как со своей этой девочкой обходиться, Нора совсем не знала. Только когда Жаннетта родилась, она поняла, что ни разу не видала даже, как растят маленьких детей. Хорошо еще, что детское приданое помогла подготовить Ольга – что-то собрали по знакомым, кое-какие вещи отдала Алиция от четырехмесячной Сашеньки, а атласный конвертик, в котором Жаннетту забирали из роддома, купила в «Детском мире» Мария Игнатьевна.
Как пеленать ребенка, Норе более-менее объяснили перед выпиской. Чем кормить, тоже понятно: грудь у нее увеличилась вдвое, если не втрое.
