– Вперед! – закричал Мартиньи. – Перережем им путь! Вперед!
И он пустил свою лошадь в галоп.
Но, кроме Бриссо, который решительно последовал за своим бывшим приказчиком, никто из волонтеров не тронулся с места, и они продолжали совещаться с австралийскими солдатами.
Денисон попытался вернуть французов.
– Подождите, – закричал он. – Мы непременно догоним их, вернитесь! Надо прежде узнать...
Но ни Мартиньи, ни Бриссо не обратили внимания на этот призыв. Денисон хотел было отдать приказ отряду следовать за ними, когда лошадь Мартиньи вдруг повернула, как будто ею не управляли, всадник выронил карабин, голова его склонилась на грудь, и он упал на землю.
Если бы мятежники выстрелили хоть один раз, то можно было бы подумать, что виконт ранен.
Бриссо, увидев, что Мартиньи упал, поспешил соскочить с лошади.
– Боже мой, Мартиньи! Что с вами? – воскликнул он.
Через минуту к ним подъехали Денисон и несколько человек из отряда.
– Это ничего, – прошептал виконт, открывая глаза. – Моя лошадь. Притом, кажется, у меня закружилась голова... но теперь все прошло.
Он с трудом встал на ноги и вынужден был опереться на Бриссо.
– Когда я пришпорил свою лошадь, боль в плече сделалась так сильна, что я лишился чувств, – смущенно произнес виконт.
– Я же вам говорил, Мартиньи, – дружески заметил ему Бриссо, – что вы переоцениваете свои силы. Послушайтесь меня: останьтесь на ферме Уокера на несколько часов, а мы заедем за вами, когда разделаемся с этими негодяями.
– Это было бы благоразумно, – кивнул судья, – и если виконт де Мартиньи согласится на это, то я оставлю с ним несколько человек для его безопасности.
– Нет, – возразил виконт, – этого не нужно, я чувствую себя лучше. Но посмотрите, посмотрите же! Эти разбойники сейчас скроются. Чего мы ждем?
Солдат черной стражи, подъехав к Денисону, сказал:
– Преступники захватили двух женщин и насильно везут их с собой. Я заеду на минуту на ферму и постараюсь собрать сведения на этот счет.
– Женщин? – недоверчиво переспросил Мартиньи. – Откуда здесь могут взяться женщины?
Судья с солдатами поспешил к ферме. Следом за ними двинулись Мартиньи и Бриссо, отдав своих лошадей волонтерам.
Когда они вошли в дом, Денисон читал записную книжку, которую ему принес один из солдат и которую преступники оставили на столе, прикрепив к ней листок, написав на нем крупными буквами:
«Ричарду Денисону, судье».
– Мсье Бриссо, – сказал Денисон, прочитав записку Клары, – эти люди захватили двух молодых девиц, принадлежащих к почтенным семействам Дарлинга, и уверяют, что убьют их, если мы не откажемся от погони.
– А имена их известны?
– Одна из них мисс Оинз, дочь землемера.
– Мисс Рэчел, подруга Клары! А другая... другая, мсье Денисон?
Судья не колебавшись, счел нужным сказать правду несчастному отцу.
– Моя дочь! – вскрикнул Бриссо. – Клара! – Но это невозможно, как она очутилась здесь, на ферме Уокера?
– Мисс Клара в руках этих негодяев? – при этом известии Мартиньи забыл об усталости и боли. – Мсье Денисон, может быть, тут скрывается какая-нибудь адская хитрость?
– К несчастью, в том, что это правда, нет ни малейших сомнений, – ответил судья, протягивая Бриссо записную книжку. – Посмотрите сами, вы не можете не узнать почерка вашей дочери.
Бриссо, побледнев, пробежал глазами записку, между тем как виконт читал через плечо своего друга.
– Надо отказаться от преследования, – угрюмо сказал Мартиньи, – и поскорее вывесить белый флаг. Жизнь девушек слишком драгоценна, чтобы позволительно было колебаться, не правда ли, Бриссо?
– Конечно, конечно! – поспешил согласиться торговец. – К черту мщение! Прежде всего надо освободить Клару и мисс Оинз.
– Вы слышите, мсье Денисон? – продолжал Мартиньи. – Спешите же вывесить белый платок на крыше здания. Без сомнения, Гуцман и его сообщники ожидают этого сигнала с нетерпением, и если их ожидание будет обмануто, то они способны в минуту раздражения на все... Не такое ли ваше мнение?
Англичанин оставался бесстрастен.
– Нет, – ответил он твердо, – никто более меня не желает видеть этих молодых девиц, особенно мисс Бриссо, вне опасности, но я судья и мне непозволительно договариваться с грабителями и убийцами, принимать их условия и оставлять их на свободе.
Мартиньи и Бриссо с изумлением переглянулись.
– Мыслимо ли это? – повысил голос виконт. – Мсье Денисон, время ли теперь разыгрывать роль Брута?
