Джеймс Глас Бертрам
История розги с илл.
(Библиотека любителей порки – 10)
Введение
Некий школьный учитель рассказывал, что в течение своей пятидесятилетней деятельности он нанес около полумиллиона палочных ударов и сто двадцать четыре тысячи ударов плетью! Если бы этот педагог жил во времена мудрого царя Соломона, то, конечно, он был бы мил и дорог сердцу последнего. Вот уж поистине типаж учителя «доброго старого времени»! Того времени, когда все преклонялись пред дисциплиной, не жалели розог и не потакали детям. Счастливые школьники наших дней имеют самое смутное представление о том времени и о той строгости, в которых жили и учились наши отцы и деды. Теперь наказание розгами почти вышло из моды; вообще, нынешняя розга это – тень той, какая существовала лет сто тому назад; ее можно сравнить с игрушкой, если представить себе ужасное орудие наказания давно прошедших, слава Богу, времен.
В эти «давно прошедшие» времена розгу применяли далеко не к одним лишь мальчикам. Постепенно она возводилась до степени символа авторитетности, пред ней дрожали даже бородатые мужчины, в тиранических руках своих держали ее и короли, и завоеватели и владетельные особы седой старины. В этом может убедиться каждый, обратившись к историческим источникам.
Телесные наказания известны чуть ли не с сотворения мира: об этом повествуют нам самые древние авторы. И нет никакого сомнения в том, что розга оказала огромное влияние на судьбы человечества, причем в эволюции общего прогресса разновидности телесного наказания играют довольно видную и интересную роль. Из истории язычества мы черпаем массу сведений о тех многоразличных родах телесного наказания, где розга занимала первое место. Так, например, спины колодников, рабов и пленных подвергались безжалостной и как бы на роду написанной им экзекуции розгами. Плеть или, как ее принято называть в общежитии, плетка явилась на сцену гораздо позже, уже во времена христианства. Особенно хорошо известна была розга древним персам, и даже знатнейшие в государстве не были избавлены от наказания ею, причем существовал обычай – еще и теперь практикующийся кое-где на Востоке – после экзекуции приносить всеподданнейшую благодарность за «милостивое наказание». Такой «этикет», к сожалению, еще недавно был в моде, среди особенно жестокосердых педагогичек.
В позднейшие времена знатные персы были изъяты от личного наказания. Мы говорим «личного» потому, что, вместо тела, экзекуции подвергалось платье провинившегося, по которому палач старательно прохаживался плетью. Таким образом, жестокая порка заменялась чисто символическим наказанием, и правы, пожалуй, те, которые утверждают, что именно в это время возникла у персов поговорка, трактующая «о правах для богатых и о правах, писанных для бедных».
До основания Рима плетка ежедневно усердно прогуливалась по телу рабов, причем древние римляне считались великими маэстро и художниками по части применения этого милого «инструмента». Как в сатирах Ювенала, так и в трудах различных писателей того времени встречается обильное количество примеров, прекрасно иллюстрирующих всю тяжесть современного телесного наказания. Судьи того времени, находясь при исполнении служебных обязанностей, были буквально окружены целой массой кнутов, плетей и розог. Есть основание предположить, что подобным декорумом имелось в виду нагнать страх и ужас на всех, обращающихся к услугам юстиции. Все эти орудия пытки носили различные имена. Для слабо провинившихся, подлежавших легкому наказанию, предназначалась так называемая ferula, для более тяжких преступников предназначались и более сложные наказания, среди которых наиболее ужасным было страшное flagellum. Судьи древнего Рима имели неограниченную власть над подведомственными им подсудимыми, т.е. над теми несчастными, которые по воле рока должны были предстать пред их грозные очи. При этом нужно добавить, что жизнь рабов ценилась их господами и госпожами прямо ни во что, и поэтому нередко несчастные засекались буквально до смерти. В то же время обычаи древнего Рима требовали содержания огромного штата домашних слуг, и неудивительно, что многие из последних чрезвычайно легко впадали в немилость своих повелителей.
Так, в рассказах о римской жизни очень часто упоминается о том, что тот или иной из подвергшихся гневу рабов со слезами на глазах умолял наиболее симпатичного из пировавших гостей быть посредником между ним и его господином и спасти его от грозившей ему порки. В весьма обстоятельном описании пиршества у Тримальхиа мы находим подтверждающие только что сказанное примеры.
Экзекуция рабов практиковалась иногда, как средство для увеселения собравшихся на банкет гостей или же для услаждения взоров сытно попировавших римлян. Особенной жестокостью отличались в то время дамы, превосходившие в своей строгости самых суровых мужчин; они буквально изощрялись в выдумывании наказаний, вследствие чего горничные этих прелестных деспотов в юбках влачили далеко не завидное существование. Туалетная комната знатной римлянки представляла собой не менее обширный арсенал плетей и розог, нежели камера судьи. Римлянки имели обыкновение содержать огромный штат женской прислуги, причем на каждую из них возлагалась особая обязанность либо по дому, либо по гардеробу своей госпожи. Особенно жалки были последние; они обязаны были услуживать своей госпоже в полуобнаженном виде, чтобы при малейшем проступке могло последовать немедленное и надлежащее увещевание с рукоприкладством.
По отношению к мужчинам-рабам практиковался особенно излюбленный способ, заключавшийся в подвешивании их за руки на толстом брусе с привязыванием к ногам солидных тяжестей, чем устранялась возможность сопротивления своим мучителям во время экзекуции. Порка женщин и девушек господами производилась несколько иначе; правда, несчастные тоже подвешивались к палкам, но здесь проявлялась некоторого рода снисходительность! Жертвы исступленной женственности подвешивались не за руки, а за волосы. Подобная жестокость, чтобы не сказать более, к счастью, в позднейшие времена никогда более не имела места, хотя многие прислужницы, вследствие самых ничтожных причин, и продолжали подвергаться со стороны своих повелительниц телесному наказанию. Еще не так давно в Шотландии одна дама была присуждена к месячному тюремному заключению за то, что «отпустила» пощечину своему лакею. Другая строптивая шотландка была присуждена к денежному взысканию и к возмещению убытков за бесчестье своей горничной, подвергшейся наказанию розгами!
В отчете одного из судебных заседаний мы читаем, что некий владелец фабрики плетеных из соломы изделий в Лутоне был приговорен к шестимесячному тюремному заключению за то, что подвергал телесному наказанию служивших у него на фабрике работниц.
Насколько нам известно, школьные учителя стали применять к своим воспитанникам розгу уже очень много лет тому назад. Масса анекдотов из этой области перешла со времен самой седой старины, хотя нельзя умолчать также и о том, что наряду с подобными анекдотами-фактами известны случаи, когда учителя подвергались наказанию со стороны своих питомцев… Наиболее любопытным из этой области фактом является добровольное сечение, вошедшее в обычай у спартанского юношества. Очевидцем подобных экзекуций был сам Плутарх, повествующий о них в своих бессмертных сочинениях. На ежегодных ристалищах-конкурсах флагеллянтов особенно счастливыми считали себя те мальчики, которые могли в течение целого дня выдержать жестокую порку пред алтарем Дианы, причем победителем являлся, разумеется, тот из добровольцев, которому удавалось снести наибольшее количество ударов. Тут же присутствовали и родители секомых, которые, ничтоже сумняшеся, подбадривали своих «артистов» и требовали от них, чтобы боль переносилась ими безропотно и «красиво». Особые жрецы должны были разводить на месте представления священный огонь и, исследуя раны, предсказывать молодым героям их будущее.
По примеру спартанских юношей, формировались другие секты флагеллянтов или, иначе говоря, хлыстунов. Философы, с таким усердием прибегавшие к розге и плети, могли бы разумнее и полезнее, во всяком случае, распорядиться своими силами. Несмотря на то, что секты флагеллянтов или хлыстунов, постоянно самым безжалостным образом высмеивались, количество их не только не уменьшалось, но,
