– Порите ее!
Ж. свистнул розгами по воздуху. Свист был резкий, отчаянный, по словам солдата, присутствовавшего при экзекуции в числе других солдат, стоявших в строю.
Свист – и на вздрогнувшем теле легла красная полоса.
– Два… Три… Четыре… Пять… Шесть… – считал Ж.
Через каждые пять ударов солдат переходил на другую сторону тела.
Вопли наказываемой женщины нарушали гробовую тишину на дворе.
Анна, которую за веревку держал солдат, смотрела с расширенными зрачками на истязание…
Когда крики становились отчаяннее, Анна начинала умолять перестать сечь:
– Довольно, пощадите ее, довольно!
– Тогда говорите! – приказал В.
– Не говори ни слова, Анна! – простонала наказываемая.
Уже во многих местах на теле появились капли крови, но розги продолжали полосовать несчастную, отыскивая все новые места и вырывая у жертвы отчаянные крики.
Наконец офицер велел сержанту перестать ее сечь.
– Довольно для нее пока… Мы ее скоро снова начнем пороть. Но теперь очередь за другой, нужно ее немного пробрать!
В одну минуту Анна была раздета и положена так же, как старшая.
Ее била дрожь, и на лице ее выражался стыд, который исчез после первого же удара розгами, заставившего ее подпрыгнуть, насколько позволяли сидевшие солдаты.
Ее крики теперь смешались с тихими сравнительно стонами валявшейся на земле ранее наказанной женщины, монотонно произносившей: «аа!.. аа!.. аа!..» Эти крики, по словам все того же вольноопределяющегося, присутствовавшего при наказании, раздирали душу.
– Простите! Ой, не буду! Простите! – кричала Анна, видимо, задыхаясь от боли, и вскоре, не будучи в состоянии произносить слов, только выкрикивала односложные вопли.
– Тогда говорите! – упрямо повторял В.
И розги продолжали свистеть в воздухе.
Вдруг раздалось четыре выстрела, потом три и наконец целый залп…
В. вынул свой револьвер. Солдаты бросились со двора, с ружьями наперевес.
Это был небольшой отряд буров, который, как всегда, нагрянул совсем неожиданно.
В. увидал, что все погибло. Теперь он думал о том только, как бы погибнуть с честью. Когда он собирал своих людей, чтобы с ними забаррикадировать ферму, он прошел мимо обеих женщин, которых он только что приказал так жестоко высечь.
Старшая, как только услыхала выстрелы, забыв свою боль, вскочила на ноги и с дикой радостью закричала:
– Это он, хозяин оружия, это – Коб, Коб, мой муж, он пришел с вами расправиться… Ты видишь, я говорю теперь… палач… палач… это Коб, мой дорогой муж!
Но В. не обращал внимания на ее слова, весь занятый тем, чтобы возможно дороже продать свою жизнь и погибнуть с честью во славу королевы.
Он был убит, с ним погибло около двух третей солдат из его отряда. Солдаты, державшие женщин во время наказания, а также сержант Ж., наказывавший их розгами, были взяты живыми и расстреляны.
Остальные взятые в плен солдаты, по обычаю буров, были отпущены на свободу после того, как у них отобрали оружие.
Глава XXI Телесные наказания в США и Голландии
Негры Северо-Американских Соединенных Штатов имеют плохую репутацию. В негре соединилось смешное с грустным, это – особа комичная и напыщенная, говорящая на странном английском языке и поющая неблагозвучные песни. Конечно, есть исключения.
В громадном большинстве негр – разбойник, грабитель, вор и лентяй.
Невозможно перечислить все случаи суда Линча над неграми, справедливо или несправедливо применяемого населением. Их расстреливают, вешают, жгут живьем даже в тюрьмах, где они содержатся в заключении. Во время знаменитой войны Севера с Югом происходили чудовищные репрессалии над черными. Они отражались и на белых, которые осмеливались выступить защитниками того или другого негра. Участь мужчин была куда лучше судьбы женщин. Первых расстреливали, тогда как белых женщин подвергали всевозможным унижениям: их секли розгами, плетьми и т.п.
Число дам, наказанных телесно за свое человеколюбие, так велико, что мы не можем назвать всех и принуждены воздать им общую хвалу за их великодушие. Это были большею частью квакерши или женщины, принадлежавшие к одной из религиозных сект.
Удивительная страна, законы и обычаи которой в отношении целомудрия мало кому известны!
В тех местах, где господствуют мормоны, нравственность превращается в унизительное рабство: штраф за курение, штраф за употребление спиртных напитков… Поцелуй в губы считается антигигиеничным и потому запрещенным в интересах общественного здоровья… На Венеру надевают панталоны. Женщины умышленно одеваются безобразно, чтобы не возбуждать мужчин. Мужчины чрезвычайно религиозны, а между тем на городских площадях наказывают розгами обнаженных девушек.
Кстати, по поводу штрафов замечу, что особенным обилием их отличается Бавария. На курорте Киссинген, например, назначен штраф в триста марок (около 144 р.) за поцелуй в лесу, парке и т. п. За выражение в тех же местах полного любовного восторга – изгнание из курорта.
В американских газетах всего каких-нибудь два или три года тому назад был рассказан случай, как восемнадцатилетняя девушка, влюбленная в молодого человека, была выслежена одной старухой, добывшей несомненные доказательства того, что молодые люди поцеловались в губы.
На другой день молодую девушку схватили, привели на деревенскую площадь и в присутствии семи или восьми «целомудренных» мужчин раздели донага, оставив ее в одних только чулках.
Привязав ее к лестнице, прислоненной к стене, они наказали ее плетью.
Мораль была отмщена только после двадцатого удара, когда на теле стали выступать капли крови.
Один журнал поместил даже рисунок этого наказания.
Подобные случаи, впрочем, нередки в наше время и в других странах. Так, французская газета «Journal» в номере от 14 февраля 1909 г. под заголовком «Галантная фермерша, наказанная розгами» рассказывает, что в одной деревне в окрестностях Гренобля двадцатидвухлетняя женщина была приведена семьей ее любовника на деревенскую площадь, где ее за измену раздели и дали сто розог, так что ее пришлось отнести на руках на ее ферму.
Она пролежала после порки три дня, прежде чем могла встать и садиться.
Таким образом, нет надобности переплывать океан…
В августе того же года, по словам той же газеты, в Монпелье разбиралось в исправительном суде дело одной содержательницы пансиона, обвинявшейся в истязании тринадцатилетней ученицы. По словам девочек-свидетельниц, их очень часто секли розгами за провинности, но никогда не наказывали в присутствии других учениц. Вот как, обыкновенно, производилось наказание.
Виновную приводили в один из пустых классов или в дортуар. Там стояла скамейка, начальница пансиона приказывала ученице лечь, а классная дама привязывала ее. Если наказывали в дортуаре, то часто привязывали на одной из кроватей. Иногда, особенно маленьких девочек, начальница секла, положив к себе на колени или зажав девочку между ногами.
Когда девочка была привязана, то классная дама развязывала ей панталоны и обнажала тело. Наказывали чаще всего розгами или резиновыми ремнями.
Наказание последними было особенно мучительно. В редких случаях секли крапивой, что было еще
