Поддавшись внезапному порыву, Аликс подошла к старушке и крепко обняла.
— Аликс, милая! — Миссис Фарлей была тронута неожиданным проявлением нежности. — За что?
— Просто так. — Аликс чмокнула старую женщину в щеку. — Я вдруг подумала, какой доброй и ласковой ты была со мной все эти годы. Редко кто задумывается о подобных вещах, хотя и стоит.
Бабушка любовно потрепала внучку за щеку:
— Золотце мое, какое счастье, что у меня есть ты! Как бы мне было одиноко без моей маленькой внучки. Если я и просила чего-то у жизни, так это счастья для тебя.
— Да, бабушка, благодаря тебе я счастлива, — задумчиво протянула Аликс. — Не думаю, что многие девочки, оглядываясь на свое детство и школьные годы, могут похвастаться тем же.
— Как я рада слышать это, моя дорогая.
На этой формальной фразе закончился их разговор. Но по тому, с какой нежностью миссис Фарлей поцеловала внучку перед сном, та поняла, что никогда еще они не были так близки с бабушкой. Даже в те далекие дни, когда Аликс была маленькой девочкой и ничего не знала о матери.
Как же я рада, думала Аликс, смыкая веки. Пусть не увижу маму, зато я сделала бабушку счастливой.
И она мгновенно уснула, даже не подозревая, что до конца своих дней будет благодарить судьбу за сегодняшний эмоциональный порыв.
Утром Бетти, немало удивленная тем, что хозяйка не встала к завтраку, поднялась наверх в ее комнату. Спокойствие и умиротворенность окружали бабушку до конца жизни. Она тихо умерла ночью в своей постели.
Следующая неделя показалась Аликс странным затянувшимся сном.
Бабушки, которая стала центром жизни внучки на долгие годы, больше не было. И теперь у девушки не осталось никого близкого и дорогого.
Бетти конечно же сочувствовала, помогала и утешала чем могла. Соседи были к Аликс чрезвычайно добры. Но ей казалось, что жизнь остановилась. Она не могла найти утешения в прошлом и не знала, что делать в будущем.
Дженни, вернее ее письмо, пришедшее через несколько дней после похорон, вернуло Аликс к жизни.
«Я очень сожалею, дорогая. Мы все скорбим по твоей бабушке. Она была чудесным человеком и скончалась так скоро и неожиданно. Но боюсь, тебе пришлось тяжелее всех. Вы так много значили друг для друга. Что ты собираешься теперь делать? Поедешь к матери?..»
На этой строчке Аликс отложила письмо и задумалась.
У нее же есть мать. Варони… она приезжает в Англию.
Боль и шок от потери любимой бабушки заставили позабыть девушку обо всем. Но теперь она вспомнила, с радостью и облегчением осознав, что в мире есть еще один человек, кому она принадлежала и который принадлежал ей. У нее есть мать… и Аликс может поехать к ней.
Возможно, этим поступком она предаст бабушку… но ее больше нет, и Аликс должна решать, как жить дальше. Вдруг девушка осознала, что ей просто необходимо известить маму о смерти бабушки.
Последние несколько дней Аликс горько переживала боль утраты, но теперь ею завладело жгучее желание увидеть мать. Любовь к ней, нарастающая год за годом в сердце Аликс, в одночасье смела все тщательно установленные бабушкой барьеры.
«Завтра, — убеждала она себя, — завтра же поеду в Лондон и повидаюсь с ней. Не думаю, что бабушка возражала бы. Уверена, теперь она бы непременно поняла, что мама любит меня и хочет, чтобы я была рядом».
Выбраться из дома на следующее утро оказалось не так просто. Ни Бетти, ни добрые соседи, которые навещали Аликс каждый день после смерти миссис Фарлей, так и не смогли понять, почему это вдруг девушка решила отправиться в Лондон.
Банальное оправдание «по делам» их сильно озадачило, но все же удовлетворило, и Аликс благополучно сбежала.
Солнечный майский день рассеял тени печали в душе Аликс. Она больше не будет одна. Она едет к маме… маме, которая смотрела на нее с нежностью и любовью с зажатой в ладони девушки фотографии.
Аликс желала и одновременно боялась предстоящей встречи. Для ее матери это тоже будет нелегко — дочь, которую та видела в последний раз еще крошкой, предстанет перед ней молодой женщиной.
Позднее Аликс с трудом припоминала, как добралась до Лондона. Казалось, поезд донес ее до города всего за пару минут. И вот она уже идет к веренице такси, выстроившейся напротив здания вокзала.
Название отеля, где остановилась Нина Варони, Аликс прочла в той газете, и оно намертво врезалось в память. Девушка коротко бросила водителю: «Глория», пожалуйста» — так уверенно, будто прожила там всю жизнь.
Она устроилась поудобнее и уставилась в окно. Легкий ветерок остужал раскрасневшиеся от волнения щеки. Аликс повторяла про себя вновь и вновь: «Я увижу маму через четверть часа… нет, через десять минут».
Такси остановилось перед отелем. Аликс вышла из машины и расплатилась с водителем. Она глубоко вздохнула, попыталась унять сердцебиение и на подкашивающихся от страха ногах пошла к входу. Великан-швейцар в черной с золотом ливрее услужливо распахнул массивную резную дверь, и Аликс очутилась внутри великолепного дворца.
Она стояла в центре округлой залы, чьи стены могли вместить в себя величественный собор. Под ногами раскинулся серебристо-зеленый кокер, и Аликс казалось, будто она ступает по весеннему лугу.
Видимо, у нее на лице в тот миг было дикое выражение, ибо мгновенно к ней подскочил служащий отеля. Нет, конечно же менеджеры «Глории» ни за что не допустили бы подобной ошибки: служащий высококлассного отеля, глядя на которого можно сказать, что он служащий, — грубое нарушение хорошего тона. Высокий молодой человек скорее походил на члена дипломатического корпуса. Он вежливо поклонился Аликс и промурлыкал тоном, способным умиротворить бурю:
— Чем я могу вам помочь, мадам?
Аликс глубоко вздохнула и сделала шажок вперед к молодому человеку, вытянувшемуся в струнку, готовому сию минуту исполнять ее повеление.
— Да, мадам? — Он был весь внимание.
— Пожалуйста, — произнесла Аликс, собрав остатки мужества, — могу я видеть мадам Варони? Она остановилась здесь, не так ли?
Сразу стало ясно, что она попросила об одном одолжении на миллион, в котором персонал «Глории» вынужден ей отказать.
— У вас назначена встреча? — сурово поинтересовался служащий.
— Нет. Но… я знаю ее. — В определенном смысле это была правда. — Не могли бы вы просто спросить, не примет ли она меня?
Очередная невыполнимая просьба. Молодой человек задумчиво пожевал нижнюю губу и покачал головой.
— Боюсь, это невозможно. Мадам Варони нельзя беспокоить накануне выступления. Правила очень строги.
— О-о… — разочарованно вздохнула Аликс. На мгновение любопытство превысило страх, она улыбнулась и спросила: — Она сегодня поет?
— Да. — Казалось, юноша был поражен, что Аликс об этом не знала. — В «Тоске», мне кажется… — Он сверился с записями. — Нет, в «Турандот».
— Ой, как мне хочется побывать на ее выступлении.
— Сомневаюсь, что вам удастся достать билет к этому часу, — с сожалением произнес служащий. — Даже в нашем офисе ни одного не осталось.
Разочарование Аликс было таким искренним, что молодой человек внезапно проникся к ней симпатией. Фальшивое выражение вежливости, смешанной с уважением, сменила дружеская улыбка. Аликс
