— И не говори! — принахмурился первый аистенок. — Так лягушек наглотался, даже вот на материнскую лягушку смотреть тошно!
— И не говори! — приосанился второй аистенок. — Так змей наглотался, даже вот на отцовскую змею смотреть тошно!
Аистята переглянулись, каждый из них подумал: «Смотри-ка ты! Наловил! Может я не там ходил, да не туда смотрел?»
Ходили аистята вокруг да около, ходили, да и договорились:
первому утром лететь на болото, второму — на пруд.
Говорят, аистята так до сих пор и летают — то на болото, то на пруд, то на пруд, то на болото. Ищут что-то. А что?
Три дружка и лентяюшка
Однажды в некотором доме, на недалекой улице, у Лени-матушки родился сынок Лентяюшка. Лень- матушка не ерепенится, потихоньку на подушке-душке ленится. А сынок Лентяюшка напропалую трудится, не остудится: на печи протирает кирпичи.
К таким-то приятным хозяевам и гости хорошие. Мыкались неприкаянно по белому свету три дружка закадычных — Голод, Холод да Пустодуй. И совсем уж было пропали, как вызнали нечаянно про Лень- матушку да сынка её Лентяюшку. А вызнали, обрадовались — дальше некуда. Вот она и крыша над головой!
Непрошеный гость норовит хозяином стать. Пустодуй без спросу двери рванул, окна напрочь выбил, по углам зашнырял. Тесно показалось. Лень-матушку вместе с подушкой-душкой в окно выкинул, Лентяюшку с печи спихнул, да и ну по полу катать, приговаривать:
— А где моя доля забавы? — не утерпел Холод. Да и ну Лентяюшку щипать-пощипывать, приговаривать:
Тут и Голод раззадорился, хвать Лентяюшку за живот, да и ну припевать-приговаривать:
Кое-как выдрался Лентяюшка из рук веселых дружков, и откуда чего взялось! Дрова рубит, огонь в печке голубит, капусту режет, пшено моет, тесто замешивает, приговаривает:
Ладушка и Пряник
Несут и несут царевне Ладушке богатые подарки женихи из дальних и ближних сторонок, а царевна Ладушка от подарков отказывается, говорит:
— Подарки хороши, да не для моей души. Что мне делать в чужедальней сторонушке? Буду я там скучать по родному солнышку, по теплому подсолнышку, по веселому одуванчику!
А как женихам быть? И сказать бы, что и сторонка невесты приятна, можно бы и здесь остаться, да язык на такие слова не поворачивается. B своем-то царстве-государстве жить хозяином, а в чужом — гостем. А гостю одна доля — на дверь смотреть. Не пора ли, гостенёчек, и домой?
Оттого женихи ещё богаче подарки несут. Вдруг какой и соблазнит Ладушку, пойдет она за ним в чужедальнюю сторонушку чужедальние утехи искать.
А Ладушка смотрит на богатые подарки, вздыхает: «Подарки-то хороши, да не для души. Ни тебе солнышка, ни тебе подсолнушка, ни тебе одуванчика».
И вдруг слуга эдак брезгливо, двумя пальчиками, подает Ладушке печатный пряник. Понимай так: слуга и не взял бы этого пряника, да глупый девичий приказ все подарки подряд нести заставляет. Выходит, не его, слуги, воля дешевый деревенский пряник показывать на посмешище чужедальних женихов.
А царевна как глянула на пряник, вспыхнула маковым цветом: «Родной пряник-то! Свой!» И торопится:
— А где хозяин пряника?
Дальние да ближние женихи переглянулись, усмехнулись. Видать, позабавиться хочет царевна с деревенщиной!
А хозяин пряника тут как тут. Не Иванушка, а прямо печатный пряник — в липовых лапоточках, в пестрядинных штанах, в ситцевой рубашечке. Да ещё нахально к женихам придвигается. Таким-то пряником — и в калашный ряд?
— Это что ещё за пырей? — отодвинулись женихи от ситцевой рубашечки.
— Не пырей, а одуванчик, — взглянул Иванушка на Ладушку.
— Это что ещё за чертополох? — отодвинулись женихи от пестрядинных штаников.
— Не чертополох, а подсолнушек, — взглянул Иванушка на Ладушку.
— Это что ещё за лопух? — отодвинулись женихи от липовых лапоточков.
— Не лопух, а красно солнышко, — взглянул Иванушка на Ладушку.
— Эк, вознесся! — закипятились женихи. — Сейчас мы тебя на свое место поставим!
— Да я не о себе, я о невесте! — ясным голосом сказал Иванушка. — А разве не так? Да и то! Дома у себя она — солнышко, а в чужедальней сторонке — подорожничек.
Вскочила царевна Ладушка со скамеечки, захлопала в ладоши:
