– Я уже в таком состоянии, что по-другому, наверное, нервы не выдержат, – признался Мельник. – Жалею даже, что согласился когда-то идти в наше заведение. Лучше бы в торговлю пошел, чем морочиться тут.
– Ты что-то не похож на самого себя, – заметил Макрицкий. – Что у нас, в конце концов, стряслось?
– Еще не совсем «стряслось», но вибрации уже ощущаются. Сейчас на нас с тобой свалят работу по несуществующим, в общем-то московским террористам, и найти их прикажут во что бы то ни стало.
– Каким образом мы будем их искать? Какие из нас оперативники?!
– Ну, оперов нам, допустим, дадут. Но…
– Погоди, Антон. Это – решение Коровина?
– Решение, мой дорогой, было принято насчет самого Коровина. А он уже выкручивается как может. Важно сейчас не это, а то, что со всей этой возней придется терять драгоценное время. Наша главная задача – подготовка реального, а не фантастического прогноза развития событий на ближайшее время. И действовать нам придется с кем-то из европейцев. С кем именно, пока еще не решено. Ясно что это будет человек, представляющий те структуры Евроагентства, что настроены против французов и брюссельского взгляда на предмет Договора.
– Почему именно французы?…
– Потому что рад представителей французских властей интенсивно готовится к тому моменту, когда Договор будет принят Европарламентом, но при этом – не ратифицирован, естественно, ни нами, ни Индокитайским союзом. Позиция американцев пока непонятна.
– Ты хочешь сказать, что европейцы готовы приступать к сотрудничеству с Триумвиратом, не глядя на мнение остальных?
– Не европейцы. Французское правительство. Есть информация, окончательно подтвердить которую нам не удается, что они уже ведут свои переговоры за спиной не только у нас с индокитайцами, а даже у своих же партнеров по Евросоюзу.
– На Бэксайде, – кивнул Леон. – Чтоб никто не увидел. Так это не сказки, что ли?
– Ну видишь, – скривился Мельник и потянулся наконец к давно наполненной рюмке, – даже если тебе кто-то рассказывал об этом – заметь, кстати, я не спрашиваю кто… нет, Леон, очевидно, это не сказки. У меня, повторяю, нет прямых доказательств, есть только слова, а с одними лишь словами я наверх, понятно, не пойду.
– Так ты что же, умолчал об этом?
– Конечно же, нет, но любые слухи я обязан подавать именно так: «Слухи»… закрыть кавычки. Просто слухи-то ведь тоже бывают разными. Явный бред отсортировывается еще на первых этапах, бред правдоподобный проверяется… ну и так далее. Слух о переговорах с массин-ру идет в графе «весьма вероятно». Если бы было очень нужно, тогда, конечно, к проверке подключили бы наших сухопутных коллег, и – раньше-позже, но подтверждение бы мы нашли. Иногда такое уже бывало. Но в данный момент для нас, то есть для Славянского союза, факт этих переговоров не столь уж важен, поэтому распылять задарма ресурсы не стали. Сейчас важнее другое, и если по-хорошему, то нам с тобой нужно работать не с операми из ФСБ, а с представителями прежде всего политической разведки наших стран. Ведь мы знаем то, чего они не знают и знать не могут…
– Если я правильно понял твои намеки, ты боишься, что европейские правительственные структуры постараются взять правые движения под свой контроль?
– Да, потому что иначе они окончательно выпустят из рук вожжи, и тогда уже никто не остановит негосударственные космические программы. Мы оказались в очень сложной ситуации, Леон. На словах наши чинуши однозначно против Договора, но вот экономические последствия его срыва могут прийтись им не по вкусу – ведь и россияне, и ваши только и ждут, когда наконец «станет можно»…
– Я давно перестал соображать, где там наши, а где ваши, – буркнул Леон. – А скоро они еще и с индокитайцами перепутаются.
– Что, естественно, приведет к потере рычагов власти уже и для наших правительств. И дальше? Устраивать образцово-показательные процессы на манер «политэкономических» судов столетней давности? Так сейчас этот номер уже не пройдет ни в Москве ни в Киеве. А вот наши с тобой яйца окажутся на сковородке при любом развитии событий. Понимаешь?
– И что ты предлагаешь?
– У меня все время шевелится такое ощущение, что я не знаю чего-то очень важного… хожу вокруг да около, и никак не могу нащупать самую суть. Будем искать, пан майор, потому что ничего другого нам не остается.
В районе шести, когда Леон уже сворачивал с четвертого Кольца к себе на южную хорду, на шее ожил коннектер.
– Опять я, – без лишних предисловий сказал Мельник. – Нам назначили офицера по связям с Евроагентством. Подполковник Фридрих Каплер. Ты, кажется, знаешь его лучше, чем я?
– Подполковник? – немного удивился Леон. – Я почему-то был уверен, что он гражданский чиновник. Хотя, какая нам разница. Да, я его знаю – хороший парень. Кстати, его назначение кое-что проясняет.
– Что же?
– То, что мы будем работать с наиболее «правой» стороной Евроагентства. Каплер – это их креатура, на все сто. Я, кстати, и не знал что с ним случилось в зале. Ну, слава богу…
– Угу… – Мельник немного помолчал, размышляя о чем-то – похоже, привычки Коровина были поистине заразны, – Он, кстати, с тобой сегодня свяжется.
– Так ты уже говорил с ним лично?
– Два слова, не больше. Завтра будь не позже десяти, шеф сейчас решает вопрос с оперативниками – в десять все прояснится.
После душа Леон разодрал упаковку с шестью аккуратными бутылочками пражского – пиво, считал он,
