– Если бы даже речь шла о десятке ракетных установок, – выдохнул Брадден, – но турбина… небеса освященные! Что они могли там затеять?
– Ты как будто не догадываешься, – буднично усмехнулся Каннахан и глотнул холодного вина прямо из кувшина. – Там ведь не в самой турбине дело, не правда ли? А во всем остальном – в приборах, необходимых для оживления реактора. И что они сделают в первую очередь?
– Им нужен плутоний, а старые центрифуги там остались по определению, – тихо, словно самому себе, сказал Дельво. – Больше с реактором затевать нечего. Звони, Хан, звони этим… на это нужно время, но! – если в Трандаре вдруг успеют, мы погорим все вместе – и Раммах, и мы, и… – он махнул рукой. – Тянуть нечего: звони Ланкастеру.
Каннахан Уэнни почесал ухо.
– Не будем пока спешить, – решил он. – Я свяжусь с Элгом, и если он согласится встретиться, забронирую билеты на вечерний рейс. Так будет… честнее, ты не думаешь?
– В отношении Элга? – переспросил Брадден. – Да, пожалуй. Конфедераты улетят, а нам тут еще париться на солнышке.
Уэнни согласно хлопнул его по спине и поднялся.
Брадден Дельво проследил взглядом за его удаляющимся автомобилем. Налетевший ветерок принес с собой запах полевых цветов – Брадден вздохнул и, рассчитавшись за выпивку, уселся в машину. Метеокомментатор из радиоприемника снова пообещал грозу и похолодание, но верилось в них слабо.
…Парковочный сторож выбил на клавиатуре дату и время прибытия, и высунулся из своей желтой кабинки с талончиком в руке:
– Прошу, почтенный.
Брадден машинально кивнул, засунул талончик поглубже в висящий на шее плоский кожаный кошель с документами и мелкими деньгами, зачем-то огляделся по сторонам, после чего быстро пошел в сторону главного зала аэропорта. Висящая на плече сумка с яркой рекламной надписью колотила его по заднице, но он не обращал на это внимания: Дельво несся так, словно за ним гнались… лишь оказавшись за раздвижными стеклянными дверьми, в галдящей и жующей толпе, он коротко вздохнул и смахнул со лба выступивший пот.
Купив в одном из множества буфетов пирожок, он поднялся на эскалаторе на третий этаж. Спереди и сзади него ступени движущейся лестницы оказались оккупированы почти десятком молчаливых, почему-то нахмуренных священнослужителей. В большинстве своем это были мужи весьма зрелых лет, но, как ни странно, с лиловыми или желтыми кушаками низших рангов, да и выглядели они не совсем обычно: чуть присмотревшись, Брадден понял – в их пластике не ощущалась вальяжность, характерная для людей, чьи годы прошли в храме. Вся эта странная компания явно приняла сан совсем недавно; и куда их вдруг несет?
До вызова на посадку оставалось всего пятнадцать минут. Брадден подошел к одному из окошек, получил заказанный Каннаханом билет и направился к ряду синих стеклянных кабинок пограничного контроля, за которыми располагались, разделенные на классы, залы ожидания.
– Господин Виро Вайли? – зевая, спросил его офицер Погранстражи.
– Он самый, – непринужденно улыбнулся ему Брадден. – Лечу в Оламо по делам фирмы.
Седоусый пограничник, изрядно отяжеленный тройным подбородком, кивнул и вернул ему карточку паспорта с пришпиленным к ней картонным квадратиком свидетельства о пересечении границ Хуско.
– Это для регистрации, – напомнил он. – Власти Оламо дают вам двадцать суток…
– Я не буду регистрироваться, – мотнул головой Брадден и полез в болтающийся на шее кошель, – дел там у меня не много. Я, видите ли, судебный ходатай, служу сейчас в фирме братьев Ульт – вот, кстати, и мое разрешение на оружие.
– А, – понимающе кивнул пограничник. – Братья Ульт – фирма известная. Семейные дела, наследства, да? Пистолет покажите, пожалуйста…
Брадден послушно распахнул сумку и продемонстрировал кобуру с недорогой гражданской мухобойкой. Офицер поставил на разрешение маленький красный штампик, пожелал счастливого пути и отвернулся к следующему клиенту. Поддельный паспорт на имя несуществующего в природе судебного крючка исчез в кошеле, затерявшись там среди платежных карт и водительских документов все того же почтеннейшего Виро Вайли.
Огромные окна зала второго класса плеснули по глазам оранжевым закатом. Брадден посмотрел на часы – вот-вот объявят посадку, и присел на жесткий пластиковый стул у стены. Компания клириков, что ехала с ним на третий этаж, уже ждала у закрытых пока дверей, ведущих к пассажирскому хоботу.
За наклонным стеклом величаво проплыл киль поданного на посадку лайнера, и почти сразу под потолком залаял репродуктор, объявляя минутную готовность. Брадден встал, размял спину – дурацкий дешевый стул имел на редкость неудобную спинку, – и увидел, как раскрылись двери переходного хобота. Все находившиеся в зале зашевелились, возбужденно захихикал чей-то ребенок, очевидно, уже измученный долгим ожиданием своего первого полета. Священнослужители благоразумно пропустили вперед себя небольшую группу вдребезги пьяных студентов, и скрылись в желтом полумраке. Брадден подождал, пока к самолету прошествует мамаша с восторженным сынишкой, одышливые супруги, загруженные какими-то тюками, и шагнул наконец на чуть пружинящий под ногами пластик. Хобот шел вниз; из глубины уже доносилась характерная возня рассаживающихся пассажиров.
По соседнему хоботу, ведущему в первый класс, спускался Каннахан Уэнни.
Место Браддена оказалось в середине салона. Он загрузил свою сумку в багажное отделение над головой и устало опустился в продавленное плюшевое кресло.
«Ужин предложат минут через десять после взлета, – подумал он, – а то и позже. Паршивая штука, надо было все-таки закусить как следует дома, того и гляди живот схватит… Как бы обратиться при случае к Андрею – неужели у меня все идет к язве? Они, наверное, вылечат без операции…»
Сзади чмокнула, закрываясь, входная дверь.
– Почтеннейшие пассажиры… – мягко заурчал в динамиках голос командира корабля.
