Все прошло практически идеально, если не считать жуткого шторма, разыгравшегося вокруг выбранного им острова. Гигантские валы обрушивались на серые скалы, сметая тоннами белой пены птичьи гнезда и лежки морского зверя, выбравшегося в преддверии лета на брачные игры. Над ревом волн, перепуганные идущим с неба металлическим хриплым рыком, в отчаянии кружили крылатые родители, навсегда потерявшие в этом аду своих чад.
Двигатели опорной тяги, несколько секунд державшие замерший в воздухе линкор, напрочь выжгли редкую растительность плато, и корабль опустился посреди дикой каменной пустыни, в густых облаках белесого пара, поднимавшегося от разметанных почв.
Когда все опоры корабля заняли устойчиво положение, а их хитрая гравимеханика отработала небольшой крен на правый борт, Даль наконец вытер вспотевшую залысину, тянувшуюся до самой макушки, и вытащил из кармана кителя толстенную сигару.
– Всем спасибо, – сказал он в рубке. – Готовить специалистов, старшего офицера – ко мне. И сообщите на «Надир», что у нас все в порядке.
Распалив сигару, полковник устало прошествовал к капсуле, которая унесла его в командирский салон летающего госпиталя. Теперь он чувствовал себя в относительной безопасности.
– А каких, собственно, специалистов? – спросил у него старший офицер, ступив в прохладу роскошного салона. – Вы что, думаете, что у нас кто-то остался? Штатный геофизик лежит с переломанным позвоночником, оба биолога давно прошли через крематорий, и вообще… я не знаю, что делать. Наверное, придется выпускать народ за борт в биологических скафандрах. Я, что ли, буду бакпробы брать? Да я их в глаза не видел.
– Погодите вы, – опешил Даль. – Что это вы такое говорите? Ну хоть с составом атмосферы-то определиться можно?
– С ним любой дурак определится, – ответил старший, недоумевая, отчего командир вдруг поглупел на сто лет жизни. – А бактериология? Какую людям ставить штамм-защиту, кто мне скажет? или вы хотите, чтобы инфекционисты потом свернули нам обоим шеи? Я не хочу.
– Н-да, – горько поморщился Даль. – Но погодите, у нас ведь полно резервистов! Наверное, среди пятисот человек найдутся какие-нибудь там вирусологи… или эти, как вы сказали – бактериологи? А ну-ка… – он дотянулся до интеркома и коснулся сенсора вызова. – Старшего врача ко мне.
– Полковник Марш пал на боевом посту в четвертом двигателе, – металлически отчеканил вахтенный офицер.
Глаза Даля вылезли на лоб.
– А какая скотина додумалась поставить его в моторы?!
– Это я, – быстро вставил старший. – У нас же там все… вы сами знаете… а Марш – инженер-моторист, второй класс как-никак…
– Молодчина, – едко хмыкнул командир. – Вы спалили мне старшего врача – и это на госпитале, который переполнен ранеными! Считайте, что я уже списал вас с борта. Найдите мне хоть кого-нибудь, – попросил он вахтенного. – Кого-нибудь из стариков, по возможности. Только из свободных. Кто спит – пускай спят… понятно? Врачи колотятся сутками, – рыкнул он, поворачиваясь к старшему, – сидят в постах, а потом мчатся в отделения, к раненым, а вы мне что? Вот уж послал бог…
Десять минут спустя (Даль молчал, сопел сигарой и бросал на съежившегося старшего совершенно убийственные взгляды) в салон вошел высокий, сильно поседевший человек в полетном комбинезоне с погонами подполковника. Его лицо было весьма знакомо Далю.
– О, доктор Либих! – обрадовался он. – Садитесь, док. Хотите сигару?
– Хочу. Я-то сяду, а с нами что? Сидим, кажется?
– Мороз свое дело знает. Послушайте, док, у нас тут такое дело… я даже и не знаю, как это вам объяснить…
– Да вы попроще, командир. – Либих вольготно устроился в глубоком кресле и раскурил предложенную Далем сигару. – Что там у нас опять? У кого геморрой?
– Да геморрой тут известный… у нас погибли все штатные спецы, и дошло до того, что всякими там пробами и прочей бактериологией заниматься совершенно некому. Что делать, док? Подскажите, а то мне придется одевать ремонтные команды в скафандры. Тут же вроде люди живут, так, наверное, и мы сможем… а?
Либих потер лоб. Он вполне представлял задачу, которую требовалось решить, но вот как за нее взяться, он не знал. Разумеется, когда-то, в юношеские академические годы он проходил полный курс бактериологической подготовки, зубрил теорию и практику штамм-защиты и всего прочего, но сейчас от всех этих знаний осталась лишь легкая ностальгия по веселой молодости.
– Я даже не знаю, – пожаловался он. – Наверное, надо поговорить с людьми, или, например, поднять досье…
В это мгновение его осенила неожиданная мысль.
– А вообще, погодите! – он поднял палец и радостно помахал им в воздухе. – Кажется, я знаю, кто нам нужен.
– Ну-ну, – подбодрил его Даль.
– Есть у меня замечательный мужик, майор Огоновский его фамилия.
– Кадровый?
– Нет, резервист. Просто он служил контракт, дослужился до кэпа, а майора ему недавно кинули. Он числится хирургом, но на самом деле парень мастер на все руки. Он работал на Оксдэме по программе здравоохранения развивающихся миров, целых пятнадцать лет работал, а это, скажу я вам, опыт. Только он сейчас, кажется, спит: он трое суток в посту просидел.
– Будите, – приказал Даль. – Боевая необходимость. Я извинюсь, ничего страшного…
Огоновского подняли чуть ли не по тревоге – вахтенный его сектора не мог сообразить, что может быть
