– Я вам не «доктор,' а полковник! Объясните мне, почему шериф и его стража сидят под замком? Объясните, как следует понимать офицерский караул в приемной шефа-попечителя территории Гринвиллоу? Вы знаете, что это может быть расценено как мятеж?! Я требую, чтобы вы немедленно распорядились о расконвоировании шерифа территории и всех его людей! Сейчас же, при мне!
– Вы имеете в виду ту свору фермеров, что шлялась по городу с оружием? Естественно, я арестовал их всех. Завтра разберемся, кто там и что… а вы доктор, езжайте, езжайте к себе. Иначе я буду вынужден просить своих офицеров…
Андрей устало опустил голову. Он был бессилен и хорошо это понимал. Стоит этой сволочи взмахнуть пальчиком – и его отсюда просто выкинут… Он понял все – и теперь ему хотелось выть. Не глядя на Блинова и его присных, Андрей медленно спустился по ступеням и побрел к своему грузовику.
«Ах, если бы с нами был Аксель, – думал он, задыхаясь от ярости и отчаяния, – вот он бы им показал! Вот у него они бы сплясали по полной программе! А я… я…»
Аксель Кренц лежал на далекой холодной планете, заваленный камнями, поверх которых его десантники водрузили расколотый генеральский шлем. А Андрей долго сидел в кабине своего грузовика, глотая коньяк и пытаясь понять, почему бессилие может быть таким ужасающе болезненным. Потом он запустил двигатель и поехал обратно в Змеиный лог.
Офицер, командовавший той ротой, что оцепила отель, показался ему вполне нормальным человеком.
– Да я все понимаю, доктор, – вздохнул он на требование пропустить его к шерифу. – Но ведь у меня приказ.
– А если там раненые? – скривился Огоновский.
Капитан покачал головой.
– Ну хорошо, будем считать, что там и в самом деле раненые. Мне ведь тоже ужасно не нравится вся эта история. Что-то тут не то происходит, честное слово. Зачем бы мы стали занимать эту деревню, в которой нет не то что бандитов, а вообще?.. Когда мне приказали арестовать всю эту местную дружину, я чуть челюсть не уронил. Что я им говорил – вы себе не представляете. А ведь к вечеру их выпустят – и как я им в глаза смотреть буду? Прилетели, понимаешь, защитнички…
Огоновский раздраженно махнул рукой и, волоча с собой кейс первой помощи, прошел в зал ресторана. Раненых там, слава богу, не было, но зато и трезвых – тоже. Похоже, за время заточения люди шерифа вылакали весь алкогольный запас старого кабака; некоторые, увидев входящего Андрея, долго щурились, пытаясь понять, кто же это перед ними.
Маркелас был относительно трезв.
– Тебе повезло, – горько сказал он.
– Да, наверное, – шмыргнул носом Андрей, присаживаясь рядом с ним. – Как это у вас тут все… случилось?
– Да как – вот так. Стали садиться, ну мы, конечно, на радостях, к ним – а нас вязать! Согнали в кучу, мне вот по морде немного дали, – Маркелас повернулся лицом к свету и продемонстрировал Огоновскому синяк под глазом, – а потом сюда. Оружие отобрали… кажется, город подожгли – ты видел?
– Да не сильно, ты не переживай. Я сейчас ехал, так все уже и потушили, в общем-то. Был я у шефа…
– Ну, и что шеф? Его сразу уволокли куда-то, я и слова сказать не успел, а его уже нет. Что он говорит? Когда это все кончится?
– Мне не дали с ним поговорить. У него сидят начальник штаба легиона и наш дорогой мастер Хатчинсон.
– Кто-о?!
– Во-во. Теперь ты понял, чем дело пахнет?
Шериф опустил голову.
– Да, – задумчиво проговорил он, – вот и все дела. Теперь понятно, почему Пшездецкого спалили.
– Как спалили?
– Так. В собственном доме.
– О, господи! Да что же это? А еще кто?
– Да пока больше никого. Ты куда своих людей подевал? Этим что ли сдал?
– Нет, конечно. Я привез сюда тех, кто с семьями – высадил их в Мелвин-квартале, они рассосались по району, и все. Остальные, человек так сто сорок, наверное, ушли через Флеминг в лес. Я сказал им сидеть двое суток, а потом – по обстановке.
– Н-да… что ж мы теперь делать будем?
– Все будет зависеть от шефа. Как он решит, так и будет. Правда, не знаю, что он теперь может решать… Я надеюсь, к завтрашнему утру что-то прояснится, тогда и потолкуем. Раненые есть у тебя?
Маркелас помотал головой и допил самогон, остававшийся на дне стакана.
– Если меня выпустят, завтра приеду к тебе. Под вечер… идет?
Андрей молча хлопнул его по плечу и поднялся. Солдаты у входа проводили его пьяным недоумением. Выйдя на улицу, Огоновский увидел своего знакомца капитана, который мрачно хлебал местный самогон из оплетенной соломой бутылки.
– У вас есть данные о бандитах? – спросил у него Андрей.
– На какой момент? – прищурился ротный.
