— Я не стал дожидаться и выяснять. Прихватил нож, засунул труп в кусты и — ноги в руки. Так что ты теперь понимаешь, какие у меня заморочки, отчего я малость не в себе. Вот подумай — в чем тут дело? Может, я сделал какую-нибудь глупость и показал косоглазой красотке, зачем она мне понадобилась? А ее шефы поручили меня заботам одного из своих киллеров? Но почему именно маори, человек моего народа, да и вообще — какого хрена понадобилась ему на Венуччи? И что будет теперь? Появится ли у тамошней полиции подозрения, а если да — начнут ли они за мной гоняться? И как мафия — она все еще намерена меня прикончить? Oi veh! Shiog'n kop in vant![20]
— А этот — как его — Потрошительный Нож, он так у тебя и остался? — прервала Уинтера Деми, поняв, что битье головой о стенку грозит затянуться.
— Ну да, в дорожной сумке.
— Ты не мог бы его показать?
Внимательно и немного боязливо, девушка изучила принесенный Роугом нож. Заточен необычно, щечки лезвия не выпуклые, не плоские, а вогнутые, одним слово — нечто вроде опасной бритвы, только с острым концом. Блестящий и смертельно опасный. Без крестовины. Рукоятка — натуральный орех, сильно потертая, испещренная бурыми пятнами.
— Вот этой штукой я его и убил. Пришлось взять с собой — отпечатки.
— Так значит это правда — то, что ты мне рассказывал.
Деми осторожно положила нож на столик.
— До последнего слова.
— А вот теперь твоя бутылка будет очень к месту.
Пили они не спеша, в долгом, молчаливом раздумий. Затем коньяк немного восстановил самообладание Уинтера.
— Выше нос, лапа, — ухмыльнулся он. — Я выкарабкаюсь из этой заварушки в самом лучшем виде. Вот посмотришь.
— Только говори не «я», а «мы», — серьезно и решительно поправила его Деми. — Я бы хотела тоже тебе помогать.
— Премного благодарен. Такая вот мгновенно вспыхнувшая патологическая лояльность. Ты — просто титаническая душка.
— Иди к черту, Уинтер, — засмеялась Деми. — Ты и в гробу, наверное, не бросишь свои шуточки. С тобой происходят странные, фантастические вещи… Очень хотелось бы знать — почему?
Роуг снова наполнил фужеры.
— Может, я и напрашиваюсь на них, но только не по своей воле. Вот, скажем, ты. Ведь ты — самое фантастическое событие всей моей жизни, а я могу поклясться на чем угодно, что и в мыслях ничего подобного не имел.
— Я обязана сделать признание, — объявила Деми, допив коньяк и поставив рюмку на столик. В ней появилось что-то от Жанны д'Арк. — Это не было случайностью. Осознав, что хочу тебя, я все спланировала и организовала. Я просмотрела все доступные документы, касающиеся тебя, побеседовала с людьми, тебя знающими, потратила уйму времени на чтение всего, что ты когда-либо написал. У тебя не оставалось никаких шансов на спасение. Ты только на меня не злись.
— Вот и нимб вокруг головы прорисовывается, — пробормотал Уинтер.
Деми взяла свою рюмку и плеснула в нее коньяку.
— А чего это ты вдруг заявил, что нуждаешься в девушке? — вопросила она. — Да у тебя их сотни.
— Нет.
— А сколько?
— Интересные ты задаешь вопросики. Кстати, что такое «Деми»? Уменьшительное от Демон?
— Нет, нет, нет, НЕТ. Пятая поправка.[21]
— Ну, Деми.
— Ни-ко-гда.
— Один звонок в канцелярию, и ты обречена.
— Ты не посмеешь!
— Ты в моей власти.
— А ты не будешь дразниться?
— Вторая поправка.
— А что это такое?
— Право носить оружие.
— Ну… Я же говорила, что выросла на юге. В типичной виргинской семье, так что я — типичная приличная виргинская девушка… — она слегка запнулась. — С т-типичным приличным виргинским именем.
— А именно?
— Демюр,[22] - обреченно прошептала Деми.
— Как?! — Плечи Уинтера начали сотрясаться от беззвучного хохота.
— Да будет вам известно, сэр, — высокомерно вскинулась Деми, — что полное мое имя Демюр Рекамье Жеру, и в гробу я вас всех видала.
— А Рекамье, — обессиленно спросил Уинтер, — Рекамье-то почему?
— Мадам Рекамье — кумир моей мамы.
— Ясненько. Теперь послушай, феечка моя нализавшаяся. У тебя детские, извращенные представления, будто я какой-то там Казанова, что стоит мне пальцем пошевелить, как целая женская армия сломя голову бросится исполнять любую мою прихоть. Такого просто не бывает. Все и всегда в руках женщин, именно они принимают все решения.
— То есть, это я тебя соблазнила. Я же знала, что ты разозлишься.
— Конечно, соблазнила. Ну ладно, покорила ты меня своей титанианской воле, а теперь что?
— Мне все-таки хочется узнать, чего это ради ты сказал, что нуждаешься в девушке — тогда, в комнате для совещаний.
Несколько секунд он молчал.
— А что, разве и так не ясно? Я что — какой-нибудь там герой, веселый и беспечный даже под обстрелом? «Хрен с ними, с торпедами, полный вперед!» Бывают, видишь ли, моменты, когда я теряю все свое хладнокровие, когда я расстроен и не понимаю происходящего, когда я боюсь, например — сейчас. А тогда инстинкты гонят меня к женщине, искать утешение и поддержку.
— Ц-ц-ц.
— Ну чего цыкаешь?
— Значит, я для тебя — материнский образ, — с восторгом выпалила Деми. — Двойной инцест.
— И чего это все вы, южане, так обожаете гнильцу и декаданс? Или это у тебя титанианское?
— К вашему, сэр, сведению, я хранила полную чистоту и непорочность, пока не была depravee[23] излишествами в употреблении маори.
— Как смела ты спереть коронный мой рефрен?
— А сколько сейчас времени? — Деми решительно опустила свой фужер на столик.
— Часа четыре.
— Мне надо одеваться.
— С чего это такая спешка? И куда ты пойдешь?
— Домой, дурачок. — Она поднялась с дивана. — Нужно переодеться, чтобы не давать лишнего повода для сплетен. И без того будут чесать языки. К тому же я обязана покормить кошку.
— Кошка! — искренне удивился Уинтер. — Утонченная виргинская девушка растрачивает себя на какую-то там кошку?
— Она не какая-то, она особенная. Когда у меня появляются перед глазами пятна, она за ними гоняется. Она пси-кошка, и я ее очень люблю.
— Ну, тут уж и слов нет Придется проводить тебя до дома.
— Благодарю вас. Так что же мы собираемся делать с этой твоей проблемой?
— Отложим ее на время, пусть малость остынет Подождем, что будет дальше.
