Он медленно водил прибором по ее животу, показывая слабую тень плода на мониторе. Пока рано, чтобы увидеть мелкие части тела ребенка, сказал им врач, но через несколько месяцев он уже сможет посчитать пальчики на руках и ногах. А пока они могут увидеть головку, ноги и руки. Руки малыша были сложены так, будто он сосал палец.
Шеннон почувствовала, как комок подступает к ее горлу. Она смотрела на своего ребенка.
Растянутое черно-белое изображение. Он был такой маленький, спал в ее утробе, словно в люльке, полагаясь на нее во всем. Она почувствует, как он растет, почувствует легкие толчки, когда он будет поворачиваться и пинаться у нее в животе. Но до сегодняшнего дня она не задумывалась о том, как он выглядит и что он будет оказывать такое влияние на ее эмоциональное состояние.
– Ты только посмотри, – выдохнул Берк с благоговением.
Она с трудом сглотнула и моргнула.
– Предполагаю, вы оба хотите снимки, – сказал доктор Кокс, нажимая на кнопку прибора, чтобы послать изображение в печать. Вытащив из принтера листы, он дал каждому по копии. – Вот и все на этот месяц, – произнес он. – Вы можете одеваться. Я хочу видеть вас через шесть недель, но, если до этого возникнут какие-то проблемы или вопросы, не бойтесь, звоните.
Когда врач ушел, Шеннон села и спустила ноги с кушетки, внимательно следя за тем, чтобы простыня прикрывала ее спереди. Берк держал ее под локоть, чтобы она могла на него опереться, когда вставала с узкой кушетки. Он взял ее одежду с вешалки на стене.
– Ты хочешь, чтобы я вышел, пока ты одеваешься?
– Это не обязательно, – сказала она мягко.
Он остался в комнате, пока она надевала белье и вязаное платье без рукавов цвета хаки, но отвернулся, чтобы не смущать ее. «Какой джентльмен», подумала Шеннон. Но он и был таким с самого начала.
Поверх платья надевалась кофточка с тонкой вышивкой бисером. Она надевала ее, когда почувствовала, как он положил руки ей на плечи, помогая справиться с застежкой.
– Очень красиво, – прошептал он, задерживая свои руки на ее руках.
Тепло его тела передалось ей и заставило ее сердце бешено колотиться.
– Уже видно твой животик, – продолжил он, подавая ей пальто. – Может, я пещерный человек, но это неважно. Мне нравится видеть, как растет твой живот, и сознание того, что это мой ребенок, делает меня счастливым.
Берк стоял сзади нее, прижимаясь к ее спине и проводя руками по ее бокам. Затем он погладил живот, который с каждым днем становился все более и более заметным.
– Поехали ко мне домой, – прошептал он.
Его губы прижались к чувствительной коже за ухом, отчего она закрыла глаза. По всему ее телу выступила испарина.
Понадобилось собрать всю волю, чтобы потрясти головой и сделать шаг вперед, разрывая его волнующие объятия.
– Нет, – слово с трудом слетело с ее губ, и она прочистила пересохшее горло. – Извини, но я думаю, не стоит.
Она услышала его вздох. Ей больше ничего так не хотелось, как повернуться и обнять его. А потом поехать к нему домой и заниматься любовью, пока не настанет утро. Снова и снова, пока они не обессилеют до того, что не смогут ни двигаться, ни говорить.
Это была прекрасная картина, ее хотелось положить в альбом, чтобы она напоминала о счастье.
О мужчине, которого Шеннон когда-то любила, которому отдала ребенка и ушла прочь.
Но она решила ни за что не позволять себе приблизиться к Берку. Она не была уверена, что сможет уйти еще раз, и не хотела вновь чувствовать боль.
Берк направился к двери, повернул ручку и посмотрел на Шеннон.
– Если ты отказываешься ехать ко мне, то могу я хотя бы отвезти тебя домой?
Она было открыла рот, чтобы отказаться, но он перебил ее.
– Ну пожалуйста, – его губы превратились в тонкую недовольную линию, он протянул ей руку. Ты даже не позволяешь мне касаться тебя, не принимаешь мое предложение, но, ради всего святого, позволь мне отвезти тебя домой.
Она не могла понять, что звучало в его голосе злость или боль. Возможно, и то и другое. Но она подумала, что недолгая поездка в его лимузине не так уж опасна. Там будет его водитель, и она сможет сидеть на противоположном сиденье.
Она коротко кивнула. Он повел ее через приемную к машине. Его водитель, как только увидел их, побежал открывать дверцу. Берк посадил Шеннон в теплый салон, затем сказал Дэвису, что нужно отвезти ее домой, и сел рядом с ней.
Берку невыносимо хотелось обнять ее, положить руку ей на талию, прижать к себе. Но, как тяжело это ни было, он сохранял дистанцию.
Она куталась в свое шерстяное пальто, несмотря на то что была включена печка. На ней были полусапожки на низком каблуке, которые открывали его голодным глазам ее стройные ноги.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, нарушив неловкое молчание.
– Хорошо, – ответила она, даже не взглянув на него.
Ее тон был безупречно вежлив, но на кой черт ему нужна была ее вежливость! Он хотел страсти.
