собеседнику, встанет тому поперек горла, — по мнению патологоанатома, жертва не была заколота. Даже учитывая тот факт, что ни печени, ни желудка на месте не обнаружено, подобная смерть должна была повлечь за собой повреждение кровеносных артерий. Но эту гипотезу не подтверждает состояние сердца и легких. Таким образом, аутопсия исключает возможность того, что причиной смерти послужило ножевое ранение или оружейная рана. При этом с большой долей уверенности можно сказать, что труп «разделали» уже после.
— Значит, можно предположить, что причиной смерти была передозировка?.. — развел руками зампрокурора.
Кау развлекали попытки Де Сантиса направить следствие в нужное ему русло. Однако ответы Мормино сам он слушал с напряженным вниманием, стараясь не упустить ни слова. Он не подвергал сомнению важность результатов, полученных криминалистами, но доверял также своему чутью и способности идти по следу, выявляя скрытые улики даже в тех случаях, когда научная экспертиза может ошибаться.
— Врач исключает возможность смерти из-за передозировки. У жертвы исколоты руки, множество следов от уколов на ногах и языке, но ни один из них не относится ко дню его гибели, — ответил Мормино.
— Итак, он был отравлен, — заключил Де Сантис.
— Это мы узнаем только по завершении всех токсикологических исследований, то есть через тридцать — сорок дней. Однако такую версию патологоанатом считает наиболее правдоподобной. Если же анализ тканей ничего не даст, мы никогда не установим настоящую причину смерти. Единственное, в чем мы уверены: речь идет об убийстве.
— Извините, господин заместитель комиссара полиции, — в запальчивости продолжил атаку Де Сантис, — но мне даже в самом страшном сне не приснился бы труп человека, из которого вытащили внутренности. Вы думаете, можно поверить в то, что бедолага араб умер в своей постели по неизвестной причине, а затем кто-то решил взрезать его, как рождественскую индюшку, просто так, развлечения ради? Изложите свою гипотезу.
— Пожалуйста, — продолжил Мормино, — я думаю, что он был убит. Об этом свидетельствует и то, что мы не можем установить ни истинную причину смерти, ни личность убитого, а также то, что ему вскрыли живот и труп был доставлен в шахту. Все это говорит об убийстве. Но даже если нам удастся найти убийцу, привлечь его к ответственности будет очень сложно, так как в настоящий момент картина преступления неясна. Если, конечно, он сам нам все не объяснит, вернее сказать, они.
— Так-так, вы говорите «они»?! — воскликнул Де Сантис, словно только сейчас они подошли к самому важному пункту разговора.
— Для того чтобы перенести тело в шахту, нужно было не менее двух человек. Следов того, что труп тащили по земле, не обнаружено. Один из убийц срезал замок на щеколде и открыл ворота, а другой заехал в переднюю часть шахты на машине. Первый закрыл за машиной ворота и присоединился к своему сообщнику. Следы очень запутанны, но кое-что прочитать можно. Так, по следам спортивных ботинок угадываются движения преступников. Предположительно, они достали труп из багажника и перенесли его с помощью покрывала. На земле мы обнаружили крошечные капли крови. Если бы труп несли за руки и за ноги, их было бы больше. И на теле убитого, и в том месте, с которого его сбросили, были также найдены нити красной шерсти. Убийцы подошли к краю откоса из гравия. Они могли скинуть труп в любой из трех рвов, но выбрали самый дальний, расположенный напротив входа, так как его можно было осветить светом фар, к тому же это уменьшило риск быть замеченными кем-либо из проезжающих мимо водителей. Подойдя к краю откоса, они раскачали покрывало, держась за его углы, и сбросили тело в ров. Затем преступники сели в машину и спокойно уехали.
— Итак, подведем итоги, — заключил заместитель прокурора, — мы должны искать красное покрывало и машину, в багажнике которой могут быть пятна крови. Это главные улики преступления.
— В настоящий момент мы уже можем предъявить обвинение в сокрытии трупа, — скорректировал его слова Кау. — Это поможет схватить убийц, если они, конечно, не успели уже вымыть багажник и сжечь покрывало.
— Ну что вы, капитан, — снисходительно заявил Де Сантис, — опыт подсказывает мне, что преступники редко поступают так прозорливо. Их психическое состояние легко толкает их на совершение преступления, но чтобы затем методично уничтожать все следы?.. Уж вы-то знаете это лучше меня. Итак, у нас уже есть ниточка. Вернее, две. Давайте не будем забывать о трех мужчинах, которые находились вблизи от грота, когда там проходили охотники. Мы ведь предположили, что убийц двое, но ведь не исключено, что их было трое, верно?
— Да, — согласился Мормино, к которому был обращен вопрос. — Возможно, один человек оставался в машине, однако…
— Никаких «однако»! — воспрял духом Де Сантис. — Сейчас мы на правильном пути. У нас и так не слишком много времени для того, чтобы предотвратить грядущие неприятности. Давайте установим личности трех арабов, которые на момент убийства находились там, а после нам, вероятно, уже гораздо легче будет обнаружить и красное покрывало, и машину с багажником, испачканным кровью. Убийцы не уйдут от правосудия.
Следуя за полетом мысли заместителя прокурора, Кау убедился, что Де Сантис руководствуется исключительно указаниями, полученными от шефа. А прокурору позарез нужны были три араба, которых можно обвинить в преступлении, чтобы акции протеста стихли сами собой: убийцы принадлежат к вашей же вере и вашей расе. Но, по мнению Кау, даже малейший намек на виновность исламской общины способен накалить ситуацию. А уж если обвинение повесят на трех иммигрантов, положение станет хуже некуда.
— Во всем этом есть что-то неубедительное, — сказал капитан вполголоса.
— Что именно? — Де Сантис явно не хотел, чтобы кто-то разрушал реконструированную им картину преступления.
— Если, как утверждает многоуважаемый заместитель комиссара полиции, убийцы прибыли на место преступления в машине и на ней же отбыли, как они могли оказаться наутро неподалеку от шахты, придя туда пешком?
Заместитель прокурора в смятении уставился на него, как будто только сейчас обнаружил подложенную ему свинью. А между прочим, именно прокурор возлагал свои надежды на капитана Кау в момент выбора руководителя расследования от уголовной полиции. Биография капитана Кау говорила сама за себя. Теперь Де Сантис воздержался бы от восторженных комментариев по поводу решения своего начальника.
— Допустим, они возвратились на место преступления, чтобы проверить, не осталось ли каких-нибудь улик. Чтобы не попасться никому на глаза, они оставили машину в другом месте. Утром они не смогли бы въехать в шахту незамеченными. Спрятав машину в надежном месте, они отправились пешком, но, к несчастью, на обратном пути их заметили охотники.
— Мм… да, положим, — допустил Кау.
— Превосходно. Итак, мы определили план действий. В кратчайший срок следует установить личность убитого. Эта троица арабов должна быть арестована. И вы, капитан, найдете их прежде, чем ситуация выйдет из-под контроля.
— Мы сделаем все возможное, — ответил Кау, поднимаясь с кресла.
— И невозможное, — изрек Де Сантис. — Что же касается вас, заместитель комиссара, то мне бы хотелось, чтобы вы помогли патологоанатому сделать правильные выводы касательно причин смерти. И еще, представьте мне, пожалуйста, письменный отчет.
— Есть, — ответил Мормино и последовал за Кау, который уже стоял у двери.
— Да, и последнее, — благодушно заключил Де Сантис, — знаете ли вы, кто такой Марко Камби?
— Я не знаю, — ответил Кау.
— Никогда о нем не слышал, — подтвердил Мормино.
— Господа, вы меня удивляете. Это один из журналистов «Воче». Как вы можете его не знать?
— Ах да, сегодня утром я читал его статью, — вспомнил Кау. — Однако я уверен, что он не из отдела криминальной хроники и не занимается судебными проблемами юстиции, иначе за последние три года мы бы с ним пересеклись.
