До начала летней кампании была проделана огромная работа по восстановлению и повышению боеспособности частей, насыщению их техникой и огневыми средствами, возведена мощнейшая оборонительная система, подготовлена тыловая инфраструктура. Были созданы гигантские запасы военного имущества, к примеру, один боекомплект только ствольной артиллерии Центрального фронта составлял 1,2 миллиона снарядов и мин. Самолетами доставлялись «свежевыпеченные» сверхдефицитные подкалиберные и кумулятивные боеприпасы.
«Одиннадцатого июня я записал разговор с одним советским корреспондентом, только что вернувшимся из района Курска, — вспоминает А. Верт. — Он сказал, что там сосредоточено поистине колоссальное количество военной техники; ничего подобного он еще не видел. А что еще делает нынешнее лето не похожим на другие, так это огромное количество американских грузовиков. Подвижность советских войск вырастет неимоверно. Русские солдаты убеждаются, что американские грузовики — отличные машины».
Продолжалась «работа над собой». Армия менялась качественно.
Изменился Верховный Главнокомандующий, «непосредственный вдохновитель и организатор важнейших побед», снова позволивший именовать себя Великим Полководцем, который «разгадывал и разбивал вдребезги искусные и коварные стратегические планы врагов, опрокидывал их военную «науку», военное «искусство» и выучку». Впрочем, он действительно, как никто, умел учиться.
«Завершился процесс роста Сталина как военачальника, — пишет маршал А.М. Василевский. — Я уже писал, что в первые месяцы войны у него порой проскальзывало стремление к фронтальным прямолинейным действиям советских войск. После Сталинградской и особенно Курской битвы он поднялся до вершин стратегического руководства. Теперь Сталин мыслит категориями современной войны, хорошо разбирается во всех вопросах подготовки и проведения операций. Он уже требует, чтобы военные действия велись творчески, с полным учетом военной науки, чтобы они были и решительными и маневренными, предполагали расчленение и окружение противника. В его военном мышлении заметно проявляется склонность к массированию сил и средств, разнообразному применению всех возможных вариантов начала операции и ее ведения. И.В. Сталин стал хорошо разбираться не только в военной стратегии, что давалось ему легко, ибо превосходно владел искусством политической стратегии, но и в оперативном искусстве».
Сложилась в основном команда «сталинских маршалов» — Жуков, Василевский, Рокоссовский, Конев, Ватутин, Толбухин, Мерецков, Воронов — и когорта командармов, продолжавших учиться «войне на войне». Они уже умели проводить крупные наступательные операции, правда, в типично советской манере — с массированием большого количества войск и техники, с мощной артподготовкой, но, как правило, без разведки, безотносительно к действиям противника, не обращая внимания на потери, неуклонно следуя намеченным планам. Эта русская бесчувственность к потерям пугала еще Фридриха и Наполеона. Меллентин специально акцентирует внимание на последней из особенностей советского военного искусства:
«В подготовке к операции следует обязательно учитывать реакцию или, вернее, отсутствие реакции русских войск и их командования. От этого фактора зависит взаимодействие по времени, оценка возможного успеха и количество потребной боевой техники».
Поднабрались опыта комдивы-практики с ограниченным оперативным кругозором, слабым умением наладить взаимодействие родов войск или принимать адекватные решения в быстро меняющейся боевой обстановке, но с железной волей и большевистским упорством и безжалостностью в деле выполнении поставленных свыше задач.
Медленно, но все же росло число подготовленных командиров, обстрелянных, закаленных бойцов, научившихся выживать и грамотно воевать. И еще: эта фактически новая армия, не испытавшая разочарований катастрофических поражений (от той, предыдущей, стараниями «полководцев сталинской школы» ничего не осталось, кроме самих полководцев), верила в Победу и собиралась драться всерьез.
Немецкие генералы этого еще не поняли, они думали, что Сталинград — случайность, следствие досадных ошибок в планировании и некомпетентного вмешательства Гитлера.
Конечно, уровень организованности, исполнительности и профессиональной подготовки Вермахта для нас был недосягаем. Например, нисколько не удивляет факт нехватки в частях, создававших «преднамеренную оборону», лопат, пил и топоров. С военных заводов нередко приходили танки с неисправной ходовой частью, самолеты, на которых отслаивалась и отваливалась в полете обшивка, пулеметы, отказывавшие после первой очереди. Конечно, и начальники, и подчиненные в Красной Армии по-прежнему халтурили, втирали очки, докладывали об исполнении, а затем устранении. О чем свидетельствуют акты проверок, выявившие многочисленные недочеты в организации обороны и подготовке войск. Так, по дивизиям первого эшелона 6-й гвардейской армии 22 июня было установлено:
И еще ряд дивизий:
Или приказ командования БТ и MB Воронежского фронта от 26 июня по результатам командно- штабного учения танковых корпусов:
По-прежнему пополнение поступало наспех обученным и вовсе не обученным, а военачальники
