молоко. Доение лактусовых деревьев происходит ежедневно после захода солнца. Проходя по аллее, мы видели множество женщин, с ведерками в руках стоявших в очереди за свежим соком. У некоторых были даже сита для сцеживания пенок.
Пан Клякса шагал все более размашисто, и чтобы не отстать, нам приходилось бежать за ним трусцой. Еще издалека мы увидели площадь А-С, откуда в небо взлетал великолепный салют. Никогда еще я не видывал столь интересных пиротехнических комбинаций. Многоцветные потоки фейерверков сливались то в петушиные хвосты, то в сражающихся драконов, а то и целые картины: например, королевский фрегат, а на нем самого Кватерностера I в ореоле из разноцветных яиц. Зрелище было прямо-таки фантастическим. Толпа выкрикивала приветствия своему доброму монарху, тем более что сегодня по случаю национального праздника на всех площадях жарили для народа бесплатную яичницу. Как нам сообщили, Кватерностер I выделил для этого двести тысяч экспортных яиц.
На площади А-С мы с большим трудом протиснулись сквозь толпу, обступившую сковороду-гигант, и пробрались во дворец Лимпотрона. Вероник уже поджидал нас у входа.
– Чемоданы распакованы, а одежду я велел погладить, – гордо доложил он. – В королевском дворце надо быть через полчаса.
Комнаты, отданные в распоряжение пана Кляксы, находились на втором этаже. Для сна там были развешаны корабельные койки, а обстановку составляли всевозможные компасы, барометры, градусники, приборы для измерения скорости ветра и количества осадков. На стенах висели метеорологические карты, а на столах лежали схемы с отмеченными флажками кривыми низкого и высокого атмосферного давления. Скорее всего, здесь располагались министерские кабинеты, на время ставшие комнатами для гостей.
В одной из комнат стояло складное зеркало, обладавшее способностью делать фигуры смотревшегося в него человека более стройной. Пан Клякса очень следил за своим внешним видом и повсюду возил его с собой. Теперь эту комнату заняли девушки, пан Левкойник поселился с Вероником, а я – с паном Кляксой.
– Господа! – сказал ученый. – У нас имеется пятнадцать минут для приведения себя в порядок. Прошу одеться по-праздничному.
Когда мы с паном Кляксой остались одни, он, весело насвистывая, вывернул свой сюртук наизнанку, чтобы подкладка из голубого атласа в золотую искру оказалась наверху, пристегнул к брюкам праздничные лампасы, а на шею повязал галстук в желтый горошек, предназначенный для торжественных случаев. Выглядел он в этом костюме необыкновенно элегантно.
– Двухсторонний сюртук – мое изобретение, – сказал он, с довольной миной разглядывая себя в зеркале. – В нем имеется восемь обычных карманов и четыре потайных. Столько же в жилетке. Для того, кто много путешествует, такой универсальный костюм просто необходим. Но самое главное – это карманы. Их, как я сказал, дюжина в сюртуке, дюжина в жилете и полдюжины в брюках – всего тридцать штук, не считая двух карманов в кальсонах. Вот наряд, достойный ученого!
Я надел свой лучший костюм, прикрепив к брюкам лампасы. Мне казалось, что настал момент рассказать пану Кляксе о причине моего прибытия в Адакотураду. Но едва успел я открыть рот, как он заявил:
– Знаю, знаю, Адась! Твои мысли написаны у тебя на лбу. Я ведь знаю тебя, как свои пять пальцев. Раз ты приехал за мной даже сюда, значит у тебя большие неприятности. После получения диплома ты должен был отправиться домой. Стало быть, твои неприятности связаны с домом, с родителями. Если бы кто-нибудь из них заболел, ты искал бы помощи не у меня, а у врачей. Если бы твои неприятности не были связаны с какими-то птичьими делами, и притом весьма важными, ты не связывался бы с колибри. Остальное ясно без слов. Не волнуйся, я помогу тебе разыскать отца. Я сказал «отца», потому что за твою матушку я совершенно спокоен: с такими женщинами птичьи приключения не случаются. Выше голову, Адась! Борода начеку!
Ну, скажите сами – разве он не гений?
Дочери пана Левкойника облачились в платья, цветом соответствовавшие их именам, и вместе составили настоящий букет.
Пан Левкойник надел фрак. Вечер был жарким, и пот ручьями бежал по лицу розовода.
Только Вероник не изменил своему обычному наряду, если не считать, что на этот раз он зашнуровал ботинки тонким зеленым проводом от электрического звонка.
Мы не смогли познакомиться с нашим хозяином, поскольку министрон Погоды и Четырех Ветров был занят приготовлением погоды для близящегося праздника.
Вероник тщательно запер двери, отдал ключи прислуге, и мы отправились к королю на прием. В тронный зал мы вошли как раз тогда, когда раковины исполняли государственный гимн Адакотурады.
Кватерностер I стоял на капитанском мостике фрегата. Чуть ниже выстроились государственные мужи. Премьер носил имя, у которого министерскими были не только окончание, но и приставка, и потому звался Трондодентроном. Гости толпились у стен, поскольку в центре зала были установлены сковороды, на которых придворные повара жарили яичницу цветов государственного знамени, то есть желто-красно- зеленую, чему соответствовали яйца, помидоры и зеленый лук.
Когда король в своей речи, слышанной нами накануне, дошел до слов: «Ежегодно мы вывозим за границу пятьдесят миллионов яиц и на полученную валюту покупаем до ста тысяч часов», – я незаметно отделился от нашей группы, пытаясь отыскать среди гостей Алойзи Пузыря.
Как вы помните, все сказандцы, недавние моряки, имели татуировки, и пан Клякса справедливо надеялся, что отсутствие ее у механического человека поможет нам обнаружить его. Но произошла накладка. Дело в том, что гости, хотя и оставались обнаженными по пояс, по случаю торжеств посыпали себя праздничным серебряным порошком, совершенно скрывшим их кожу.
Не мог я распознать Алойзи и по лицу, потому что, как вам известно, этот мошенник умел маскироваться и принимать вид любого человека.
Так что остались лишь ноги. Сказандцев тринадцать человек, а остальное население состояло из коренных трехногих адакотурадцев и их детей, родившихся от смешанных браков со сказандцами; эти дети были двуногими, зато имели по три руки, и узнать их не составляло труда.
Пробираясь сквозь толпу с потупленным взором, я отмечал в памяти двуногих сказандцев.
Первым был король Кватерностер I, далее – премьер Трондодетрон, затем – министрон Погоды и Четырех Ветров Лимпоторон и министрон Мира Трубатрон, наконец – четыре меньших министрона и пять
