— А ведь подходящий парень! — выходя из ворот, сообразил Истома. — И слаб — вон от ветра качается — такого враз спеленать можно. — Он обрадованно потер руки. — Чтоб придумать только? Вон, возвращается уж…
— Отроче, отроче, — скрючившись, жалобно позвал Истома.
Прокса оглянулся:
— Чего тебе, дядько?
— До постоялого двора не доведешь ли? Я, вишь, плоховато вижу. Обол ромейский дам, ужо.
— Обол? — Прокса заинтересованно подошел ближе, спросил недоверчиво: — А покажи обол-то?
— Да вот он, смотри. — Истома раскрыл ладонь. — Видел? — Да уж видел. А не обманешь?
— Родом с Рожаницами клянусь и водяным ящером.
— Ящером? Добрая клятва. Ин, ладно, хватайся за руку — доведу.
Ночь, теплая и влажная, опустилась на город, в темном небе серебрилась луна, на дворе Ермила Кобылы громко стрекотали кузнечики.
— Ишь, расшумелись. — недовольно цыкнул Истома. Пригладив волос, заглянул в клеть: — Можно, господине?
— Входи, — послышался из темноты глуховатый голос. — Надеюсь, ты все приготовил.
— Не беспокойся, князь, на это раз жертва готова!
— Хвалю. Ты нашел место?
— Тут, на заднем дворе.
— Жаль, слишком быстро придется.
— Зато никуда выносить не надо. Здесь же и зароем, Ермил разрешил, только сказал — платите.
— Заплатим, — мрачно кивнул друид. Глаза его горели огнем злобного торжества. Он быстро поднялся с лавки и накинул на плечи плащ:
— Идем.
На заднем дворе уже был приготовлен вкопанный в землю столб с привязанным к нему несчастным челядином Проксой. Подойдя ближе к нему, друид улыбнулся и вытащил нож. Прокса задергался, очумело вращая глазами. Кляп едва не выпал из его рта. Истома подсуетился, затолкнул поглубже.
— О, Кром Кройх! — упал на колени друид. — Я дарю тебе сегодня свежую кровь, как дарят все мои люди, сражающиеся во имя твое в здешних лесах! Прими же, о великий Кром, мою жертву и окажи помощь и покровительство!
Не поднимаясь на ноги, друид резким движением вспорол несчастному юноше живот, чувствуя, как течет по рукам вязкая горячая кровь. Прокса извивался, стонал.
— О Кром! — в экстазе шептал друид, терзая ножом теплое тело. — О Кром, мой бог, о богиня Дагд, о боги…
Он ушел следующим днем, вернее, не он, а Варг, ведь только по ночам друид мог быть друидом. Вышел из ворот и вслед за проводником Лютшей спустился к реке, к спрятанной в кустах лодке. Тяжелый мешок оттягивал руку Варга, в мешке этом, в особом кувшине, находились голова и сердце несчастного челядина Проксы.
— Ну, за удачный отъезд! — присев на берегу, Варг вытащил из-за пазухи плетенную из лыка фляжку.
Глава 11
ЗАСАДА
Июль 865 г. Приладожье
Кто эти воины?
…смелы вы с виду,
ничто не страшит вас;
кто же ваш конунг?
Над низким болотистым берегом клубился туман. Сяси — «комариной реки» — почти не было видно, только слышался плеск воды. Стук топоров разносился далеко по туманной глади. Подойдя к реке, Лютша остановился, прислушался. Идущий сзади Варг, чуть не налетев на него, хотел было что-то спросить, но проводник быстро обернулся, приложив палец к губам:
— Чужие!
— Купцы? Торговцы? — припомнил некоторые слова Варг, казавшийся исхудавшим и бледным. Лютша никак не мог до конца понять своего спутника, днем — явного неумеху, а ночью… Ночью Лютша испытывал страх. Ему казалось, в тело Варга вселяется злой дух — да так ведь оно и было. — Может, и торговцы, — согласно кивнул проводник. — А может, и другие. Шалят по лесам-то, места исхоженные, людные — промыслом разбойным заработать можно.
Варг повел носом — ветер приносил запах дыма.
— Костер палят, — тихо промолвил весянин. — А топоры… видно, плот рубят — переправляться.
— А мы с тобой как переправимся, вплавь? — по-норвежски поинтересовался Варг. Как ни странно, Лютша его понял — немножко знал язык норманнов — усмехнулся:
— Челнок тут у меня спрятан, чай, не впервой хожу.
Лютша нырнул в клонившиеся к реке заросли ивы. Послышался плеск, затем из тумана показался нос челнока, маленького и легкого. Войдя в воду, Варг с шумом перевалился через борт, едва не утопив утлое суденышко.
— Тише ты, леший! — вполголоса заругался Лютша. — Услышат.
Через реку переправились быстро. Вытащив на берег челнок, замаскировали корьем и ветками, переглянулись, вновь услышав стук топоров:
— Пойдем глянем?
Поначалу хотели двигаться берегом. Так бы и сделали — да туман уже был слишком редок, таял в лучах восходящего солнца. Обошли через холм, лесом, стараясь, чтоб не хрустели под ногами сухие ветки. Лютша ступал тихонько — привычка, а вот Варг — его только глухой не услышал бы! Впрочем, на реке было довольно шумно — стучали топоры, визжали пилы, падали спиленные деревья. Сквозь редеющий туман доносились веселые голоса.
— Эй, отойди, Яриле, не ровен час!
— Сам вижу, дядько.
Варг с Лютшей осторожно подкрались ближе, выглянули из кустов. Скопившиеся на том берегу люди сооружали плоты, на взгляд Лютши, действовали сноровисто и умело. Валили деревья с умом — так, что те ложились рядом друг с другом. Проворно обрубали сучья, вязали стволы лыком.
— Раз, два… — считал Варг. — Шесть, семь…
— Вон еще двое, в кустах.
— Десять, одиннадцать…
— И там, у самой воды.
— Пятнадцать.
— Пятнадцать, — тихо повторил проводник. — Однако, много. Интересно, куда путь держат? В дальние погосты, видно. А зачем? А может, возвращаются по домам с торгов. Варг, ты кого-нибудь из них в Ладоге видел?
