синклита. Ну, конечно, — Никодим Иллирик, у кого еще такой мерзкий голос?

— Да-да, на сирийцев, — поддержали его остальные, правда, не все.

— Почему именно на сирийцев? — удивился базилевс.

— Потому что их слишком много!

— Так ведь и армян не меньше, и фракийцев, и анатолийцев, и евреев!

— Базилевс, сирийцы богаче!

— Ага, богаче! Просто они Никодиму дорожку перебежали со своей торговлишкой!

— Постыдился бы говорить такое при базилевсе, пес!

— Кто пес? Я пес?

— Цыц! — Император оглянулся на Фриддлейва, и тот еле заметно кивнул. Его воины, как всегда, были готовы разнять любую свару. Что-то вспомнив, базилевс жестом руки отослал в сторону членов синклита и подозвал Фотия:

— Отче, наши враги опять клевещут на нашего друга Льва, прозванного Математиком.

— Не может быть! — возмутился патриарх. — Только вчера я имел с ним беседу в Магнавре! Это очень удачная мысль, великий базилевс, — разместить университет во дворце. Теперь все умнейшие юноши империи стремятся попасть сюда, и ты сам знаешь, что не последняя роль в этом принадлежит нашему другу Льву.

— Я-то знаю, — кивнул Михаил. — Но ведь клевещут монахи. Обвиняют Математика в чародействе, язычестве, еще черт знает в чем!

— Не верь ни одному их слову, базилевс! — неожиданно твердо заявил Фотий. — Тебе ль не знать Математика?

— Да, я знаю… Говорят, он когда-то был другом опального Константина Дреза?

— Базилевс, о Дрезе уже никто давно не вспоминает, а что касается доносов…

Они вдвоем — молодой император Михаил Исавр и патриарх Фотий — медленно спускались по узкой лестнице, беседуя о важных, как им казалось, вещах: о философии, об университете, о стихах Касии… Фотий даже прочел несколько строк в защиту Льва Математика:

Дари любовь любящему другу, Но не дари напрасно любви неучу… Стремись ты к другу умному, Как к золота мошне, От глупого ж, напротив, беги, как от змеи!

— Но не дари напрасно любви неучу, — усмехнувшись, император повторил понравившуюся строчку. — Интересно, кто этот неуч, кому я напрасно дарю любовь? Наверное — Фриддлейв. — Базилевс улыбнулся, искоса взглянув на почтительно идущего в отдалении молодого варанга в блестящем полированном панцире.

Фриддлейв не понимал стихов, которые читал Фотий, хотя отчетливо слышал каждое слово. Он не понимал и базилевса, император казался ему слишком мягким, податливым, словно воск, погруженным в какие-то скучные размышления, в науку — ну, разве таким должен быть повелитель? Нет! Грозным, любящим кровь и войну, стремительным и дерзким, таким как… Македонец! Именно Македонцу, замыслившему отнять у Михаила Исавра трон, с недавних пор искренне служил Фриддлейв, сын Свейна Копителя Коров. И служил не из-за денег. Впрочем, их он тоже любил.

Поздним вечером у себя дома Фриддлейв, выбравшись из бассейна и насладившись изысканным массажем, сделанным недавно подаренной сирийкой, принялся с нетерпением ожидать верных людей, которых пригласил якобы в гости. Ага! Вот застучали по мостовой громкие уверенные шаги — так могут ходить только воины. Кто же придет первым? Фриддлейв незаметно выглянул во двор — тенистый, усаженный оливами и олеандром — ага! Ксанфий, сотник катафрактариев. Старый друг и ученик. Именно его — купленного для дворцовой стражи пленного юношу-славянина — когда-то лично натаскивал Фриддлейв. Безусловно, Ксанфий неглуп, очень даже неглуп, поэтому… поэтому не стоит посвящать его во все слишком уж глубоко, вполне достаточно будет намеков, а уж те всяк истолкует, как нравится.

— А, дружище Ксанфий! — Увидев вошедшего в атриум воина, хитрый варанг широко расставил руки. — Рад, рад принять тебя в своем доме! Садись же на ложе, омой руки… Рабы! Несите вина и яства дорогому гостю.

Фриддлейв хлопнул в ладоши, и вышколенные рабыни — сирийки, славянки, мавританки, — извиваясь в такт тихой, наигрываемой на лютне музыке, внесли серебряные блюда с рыбой, овощами и лакомствами. Полуобнаженные, они, казалось, распространяли вокруг себя тонкий миндально-мускусный запах, такой нежный, зовущий. Впрочем, Ксанфий и в самом деле оказался куда как умен и внимания на девок не обращал или делал вид, что не обращает.

— Ночная вылазка? — выслушав Фриддлейва, азартно улыбнулся он. — Что ж, неплохое дело. — Он потер руки. — Но как отнесется к этому император?

— Так ты думаешь, что…

— Нет, дело не в том, предан ты ему или нет. — Ксанфий пожал плечами — молодой загорелый, с тщательно выбритым лицом и спутанными светлыми волосами. — Дело в синклите и полководцах — они ведь могут и запретить вылазку.

— Синклит? — обняв гостя за плечи, громко рассмеялся варанг. — Никодим Иллирик лично взялся обеспечить наградой каждого, кто примет участие в набеге.

— Иллирик, говоришь? Хм… Всякое про него болтают.

— Не надо беспокоиться, — Фриддлейв усмехнулся. — Я сам поведу вас.

— Вот это дело! — широко улыбнулся гость. — Признаться, я и сам давно хотел…

— Вот и представится случай. Эй, слуги! Вы что там, забыли про вино и танцовщиц?

Когда Ксанфий ушел, варанг позвал сирийку, взялся за подбородок кончиками пальцев:

— Ты все сделала, как я просил?

— О да, мой господин! — Девушка опустила веки и протянула на ладони небольшой кинжал в красных сафьяновых ножнах. — Я пропитала его страшным ядом, будь осторожней.

— Не тебе учить меня, девка!

Взяв кинжал двумя пальцами, варанг осторожно прицепил его к поясу.

— Ты все-таки стал слишком умным, Ксанфий, — прошептал он. — И слишком о многом догадываешься… Что ж, придется тебе погибнуть в сегодняшней ночной стычке…

Ночью все воины было собраны. Тайно от многих, они стояли у подземного хода, придерживая под уздцы коней, молодые, молчаливые, гордясь доверенным им настоящим боевым делом. Темно было вокруг, даже не горели факелы ночной стражи, лишь пластинки панцирей тускло поблескивали в призрачном свете луны да покачивались над шлемами черные перья.

— Пленных не брать, — вполголоса инструктировал Фриддлейв. — Рубить всех подряд, и как можно беспощадней… еще лучше — спящих!

Ксанфий непроизвольно вздрогнул. Он знал, что Фриддлейв — варанг, викинг — а викинги никогда не нападали на спящих! Даже если стычка происходила ночью — что тоже не приветствовалось, — спящих врагов нужно было сначала разбудить, а уж потом — на чьей стороне будут боги.

«Ты стал настоящим ромеем, Фриддлейв, — покачав головой, подумал Ксанфий. — Что ж, надеюсь, это наша последняя совместная битва».

Стражники открыли замаскированные колючими кустами ворота и исчезли во мраке ночи. Обмотанные тряпицами копыта коней еле слышно приминали жесткую, выгоревшую на солнцепеке траву.

Хельги-ярл проснулся неизвестно отчего. Встав, вышел из шатра, разбитого неподалеку от моря. Теплый южный ветер раскачивал ветки олеандров, где-то совсем рядом заливался соловей, а чуть дальше шелестели, набегая на берег, волны.

Вы читаете Властелин Руси
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату