этому немедленно, мы и так потеряли время в это на редкость удачное утро.
– Надо просмотреть все тщательно и методично, метр за метром, – продолжал Холли. – Начнем, пожалуй, с письменного стола Мэддена. Любой клочок бумаги, забытая почтовая открытка могут прояснить многое. Ящики наверняка заперты, но я предусмотрительно прихватил с собой связку самых разных ключей, одолжил их у знакомого слесаря.
– Прямо как профессионал-детектив, – похвалил Чан журналиста.
– Благодарю вас, вы очень любезны. Воодушевленный похвалой специалиста, журналист подошел к огромному письменному столу миллионера и принялся подбирать ключи к ящикам. Это оказалось нетрудно, через минуту все ящики письменного стола были отперты.
– Прекрасная работа! – опять похвалил его Чарли Чан.
– Но не так уж много здесь бумаг, – огорчился Холли.
Следуя собственному решению, журналист стал действовать методично. Он вытащил бумаги из верхнего левого ящика и выложил их на поверхность стола. Боб Иден закурил сигарету и отошел в сторону. Не нравилось ему такое копание в чужих бумагах…
Однако представители полиции и прессы не были отягчены подобными предрассудками. Более получаса они тщательно просматривали все бумаги, извлеченные из ящиков стола, но не обнаружили ничего интересного. Обычные записи, связанные с бизнесом миллионера, не вызывающие никаких подозрений. И ничего такого, что хотя бы в малейшей степени могло быть связано с тайной ранчо, что могло навести на след неизвестного «третьего».
Наконец, усталые и разочарованные, они аккуратно сложили бумаги обратно в ящики и заперли их.
– Что ж, – огорченно пробормотал журналист, – по крайней мере, письменный стол можем считать отработанным. Что следующее?
– Если джентльмены не имеют ничего против, я бы предложил разделить наши силы. Вы с мистером Иденом займитесь внутренними помещениями, я же займусь поисками снаружи.
Холли с Иденом добросовестно обшарили одну комнату за другой. В комнате секретаря внимательно изучили дырку в стене от револьверного выстрела. Но самого револьвера Билла Харта так и не нашли. И это, собственно, явилось единственным реальным результатом их усилий.
– Ох, нелегкая работа, – вздыхал Вилл Холли. От его утреннего энтузиазма и следа не осталось. – Мэдден не такой дурак, чтобы оставить за собой следы. Но ведь они должны же быть!
Когда оба неудачника входили в салон, в противоположных дверях показался Чарли Чан, усталый, вспотевший, и со вздохом облегчения опустился в кресло.
– Ну как, Чарли? Нашли что-нибудь?
– Ничего. Огромное разочарование тяжким свинцом легло на мое сердце, – ответил китаец в своем обычном цветистом стиле. – И хотя азарт чужд душе моей, готов держать какое угодно пари, что на этом ранчо скрыто нечто очень важное. Вспомните, что прокричал Мэдден Торну: «Заткнись! Заткнись и забудь о том, что видел! Я убил его, потому что боялся. Лучше подумай о том, что с ним сделать!» Разумеется, в голову приходит одно – убитого должны были где-то закопать, что же еще проще всего сделать с трупом? Вот я и осматривал дюйм за дюймом всю землю на территории ранчо – и никакого толку. Если труп и похоронен, то где-то в другом месте. А выражение ваших лиц, джентльмены, свидетельствует о том, что вы тоже не можете похвастаться особыми успехами.
– Увы, мы абсолютно ничего не нашли, – подтвердил Боб.
Полицейский тяжело вздохнул:
– С болью вынужден констатировать, что мы уперлись в Великую каменную стену.
Все подавленно молчали. И тут Бобу пришла в голову свежая идея.
– Не будем отчаиваться раньше времени! Откинувшись на спинку кресла и выпустив к потолку большой клуб дыма, он сказал, глядя вверх:
– А ведь там наверняка есть чердак. Чарли Чан сорвался с места.
– Как же я об этом не подумал? Ну конечно же, чердак есть, и мы обязаны его осмотреть. Чувство моего профессионального достоинства глубоко уязвлено, я просто обязан был вспомнить об этом!
После непродолжительных поисков в небольшом чулане был обнаружен люк в потолке, через который все трое по очереди влезли на чердак, воспользовавшись лестницей, принесенной Чарли из сарая.
Чердак оказался небольшим, и обыскать его не представляло особого труда. Перемазавшись в пыли и паутине, Боб нашел большую дорожную сумку. Она выделялась среди валявшихся на чердаке ненужных предметов, разного старого хлама тем, что пыль и паутина покрыть ее не успели.
– Холли, опять пригодятся ваши ключи. Сумка заперта, – сказал Боб, рассмотрев в гостиной свою находку.
Открыть сумку предоставили профессионалу. Тот легко справился с замком и извлек из сумки небольшой дорожный несессер, содержащий в основном приборы для бритья, затем несколько мужских рубашек, три пары носков, дюжину носовых платков. Все это полицейский не торопясь, внимательно осмотрел.
– «Д» тридцать четыре, метка прачечной. Пока нам это ни о чем не говорит.
На самом дне сумки был обнаружен коричневый мужской костюм. Изучив марку портного, Чан заявил:
– Костюм сшит в Нью-Йорке. К сожалению, от долгого употребления фамилия клиента совершенно стерлась.
Особое внимание детектив уделил жилету. Тут его ждала удача. В нижнем правом кармане китаец обнаружил старинные часы на тяжелой длинной цепочке. Часы стояли, видно, их давно не заводили. Открыв крышку часов, Чарли Чан даже фыркнул от радости. «Джерри Делано, – вслух прочел он надпись на внутренней стороне крышки, – от старого друга Джека Мак-Гира». И дата: 26 августа 1913 года.
– Джерри Делано! – в волнении воскликнул Вилл Холли. – Джерри Делано! Теперь мы знаем – третьего звали Джерри Делано.
На этом открытия китайского полицейского не кончились. Он обнаружил замусоленный клочок бумаги грязно-розоватого цвета. Это оказался железнодорожный билет, действительный для проезда в купе категории «Б» сто девяносто восьмого вагона.
– «Чикаго – Бэрстоу», – дрожащим от волнения голосом возвестил детектив и, ознакомившись с другой стороной билета, добавил: – И дата есть: 8 февраля этого года.
Быстро вытащив из кармана маленький календарик и сверившись с ним, Боб Иден воскликнул:
– Это ж надо! Выходит, данный Джерри оказался в Бэрстоу в среду утром одиннадцатого февраля, то есть именно в тот день, когда на ранчо было совершено убийство. Чарли, вы потрясающий детектив!
Тем временем Чарли Чан продолжал свои поиски, и не напрасно. Кроме связки небольших ключей на колечке, он обнаружил в жилетном кармане Джерри Делано смятую газетную вырезку. Иден разгладил ее и прочел вслух:
– «Театралов Лос-Анджелеса наверняка обрадует сообщение о том, что в музыкальной комедии „Июньская ночь“ они услышат несравненное драматическое сопрано любимицы публики Нормы Фицджеральд. Певица выступает на сцене уже более двадцати лет, начав петь еще ребенком. Всемирную славу принесло ей исполнение таких партий, как…» Ну и так далее, тут перечисляются партии, в которых блистала несравненная Норма. Что это нам дает? Только то, что некий Джерри Делано очень интересовался этой певицей. Наверняка не он один, но, может, это все-таки какая-то зацепка?
Вилл Холли печально качал головой, глядя на скромное имущество Джерри Делано.
– Бедняга! Там, где он сейчас, ему уже не нужны ни бритвенные принадлежности, ни зубная щетка, ни даже золотые часы.
Взяв часы в руку, журналист еще раз прочел надпись на обратной стороне откидной крышки:
– «От старого друга Джека Мак-Гира». Мак-Гир, Мак-Гир… Вроде где-то я уже слышал это имя…
– Осмотр вещей закончен, – торжественно объявил полицейский и в обычной своей цветистой манере заявил, что, по его скромному мнению, благодаря произведенному обыску следствие значительно продвинулось вперед. Если, конечно, он не ошибается…
– Нисколько! – перебил его витиеватые рассуждения Боб Иден. Он-то излишней скромностью отнюдь не страдал. – Результаты просто потрясающие! Вчера мы знали лишь то, что Мэдден кого-то убил, а сегодня выяснили, кого именно. Несчастного звали Джерри Делано, приехал он из Чикаго… Хотя постойте, может быть, это вещи вовсе не убитого, а совсем другого человека?
