Сержант вернулся к ленчу, и его глаза радостно блестели.
– Удалось? – догадался Барри Кирк.
– Это еще неизвестно, – отвечал Чарли. – Континентальный климат способствует развитию аппетита. Боюсь, как бы я не опустошил всю вашу кухню.
– Главное, не злоупотребляйте цианистым калием в горячем виде, – пошутил хозяин. – Мне почему-то кажется, что потерять вас на данном этапе развития будет для нас настоящей катастрофой.
После ленча позвонила мисс Морроу и сообщила, что Грейс Лейн в сопровождении двух полицейских прибудет в кабинет капитана Флэннери в четыре часа пополудни. И добавила, что они оба с Чаном приглашены присутствовать на ее допросе, о чем она лично просила следователя.
– Обязательно пойдем, – заверил Чарли Чана. – Великолепный спектакль капитана должен разыгрываться при битком набитом публикой зале.
– Как вы думаете, получится ли у него? – поинтересовался Кирк.
– Мне самому хотелось бы знать, – ответил китаец. – Если все завершится таким ошеломляющим успехом, на какой рассчитывает капитан, то моя миссия здесь будет закончена.
– А если нет?
– Тогда я сам выступлю в роли постановщика.
Когда Кирк с Чаном вошли в кабинет капитана Флэннери, они застали там уже, кроме капитана, инспектора Дуффа и мисс Морроу.
– Привет! – кивнул им капитан. – Пришли полюбоваться на финиш?
– Уж в этом мы никак не можем себе отказаться, – отозвался Чан.
– Я готов, – объявил капитан. – План разработан до мелочей, все продумано и учтено.
И это заявление китаец встретил с одобрением.
– Мудрец начинает копать колодец еще до того, как почувствует жажду, – привел он очередную восточную мудрость, на сей раз немного загадочную.
– Вы-то не слишком много времени занимались копанием, – заметил Флэннери без особой злости, очень он был настроен на свой триумф. – И должен признать, сержант, свое слово вы сдержали. Как какое? Разрешили мне самому разбираться с моей проблемой, не уделяя ей особого внимания. Но я и сам справился. Как выяснилось, вы мне вовсе не понадобились. Вы спокойно могли уехать домой еще десять дней назад.
– Не очень приятно слышать такое, – спокойно отозвался Чарли. – Но я не мелочный и не завистливый, и поверьте, аплодировать вашему успеху буду от всей души.
В сопровождении полицейского в кабинет вошел полковник Битэм. Как всегда, он был спокоен и невозмутим. И как всегда, на всех смотрел свысока.
– Что ж, капитан, – заявил он усаживаясь, – как видите, я опять здесь, раз этого требует дело.
– Рад вас видеть, – холодно ответил следователь.
– А чем, собственно, я сегодня могу вам служить?
– Мне бы хотелось, чтобы вы увидели одну даму. Раскрыв портсигар, полковник достал из него папиросу, несколько раз постучал ею по серебряной крышке.
– Вот как? Странно, вы ведь знаете, я не из тех, кто увлекается женщинами, – спокойно произнес он.
– А мне почему-то кажется, – съязвил капитан, – что эта женщина вас непременно заинтересует.
– Вы так думаете? – с сомнением бросил полковник, закуривая.
– Дело в том, – продолжал Флэннери, – что эта женщина совершила очень длинное путешествие в вашем обществе, полковник.
Загорелая, худощавая рука полковника с дымящейся папиросой на секунду задержалась в воздухе. Но, когда полковник закурил, пламя горело ровно.
– Я вас не понимаю, – ответил он капитану. А тот гнул свое:
– Если я не ошибаюсь, путешествие длилось восемь месяцев. Путь шел через Хайберский перевал, Афганистан, Восточную Персию и закончился в Тегеране.
– Никак не пойму, о чем вы говорите, – безмятежно наслаждаясь папиросой, сказал знаменитый путешественник.
– Вы знаете, о ком я говорю. Та женщина – Эва Дюран, которой вы помогли сбежать из Индии пятнадцать лет назад. Вас ведь никто не заподозрил, правда? Еще бы, такой знаменитый человек всегда вне подозрений. А у вас одних медалей на груди… не сосчитать. Но я знаю – это сделали именно вы. Сбежали с женой майора Дюрана. И я докажу это! Впрочем, может, мне не стоит трудиться, и вы сами признаетесь?..
Капитан Флэннери выжидающе замолчал.
Битэм по-прежнему беззаботно выпустил колечко дыма и какое-то время следил за тем, как оно поднимается к потолку и там теряется.
– Все это – какие-то бессмыслицы, – ровным голосом заявил он. – И я отказываюсь отвечать на ваши вопросы.
– Воля ваша, – не обиделся капитан. – Все равно, через несколько минут сюда придет Эва Дюран, и мне бы хотелось, чтобы вы ее увидели. Не исключено, что тогда ваша память оживится. И еще я хочу, чтобы вы увидели ее рядом с ее супругом.
Полковник Битэм кивнул.
– Это доставит мне большое удовольствие. Много лет назад я знал их обоих. Значит, сейчас я стану свидетелем трогательной встречи, которую вы нам тут живописали…
Полицейский в мундире заглянул в дверь и доложил о приходе майора Дюрана.
Следователь принялся распоряжаться.
– Пат, – обратился он к полицейскому, – войдите, познакомьтесь. Это полковник Битэм. Пожалуйста, отведите его в соседнюю комнату и побудьте там с ним до того, как вас позовут.
Битэм встал.
– Я арестован? – спросил он.
– Нет, вы не арестованы, но все же пройдите с Патом в другую комнату.
Оба мужчины вышли.
Флэннери встал, подошел к двери и впустил в комнату майора Дюрана.
Тот вошел и нерешительно остановился посередине комнаты, словно не зная, что делать дальше.
– Садитесь. – Капитан пододвинул ему стул. – Кажется, со всеми здесь присутствующими вы уже знакомы. У меня для вас важная новость. Мы разыскали женщину, которую считаем вашей женой. Она будет здесь через минуту. Дюран широко раскрыл глаза.
– Вы нашли Эву? Разве такое может быть правдой?
– Очень скоро мы в этом убедимся. Я-то лично в этом уверен на все сто, но подожду вашего мнения. Однако до ее прихода я хотел бы задать вам несколько вопросов. Среди участников того злосчастного пикника в Пешаваре пятнадцать лет назад был полковник Битэм, не так ли?
– Да, знаменитый путешественник Джон Битэм.
– И на следующий день после пикника он отправился в одну из своих экспедиций, в тот раз – через Хайберский перевал?
– Да. Сам я не видел, как он уезжал, но мне сказали.
– Скажите, кто-нибудь когда-нибудь не высказывал предположения, что, уезжая, полковник мог прихватить вашу жену?
Вопрос поразил майора как гром. Он страшно побледнел и ответил еле слышно:
– Никто никогда не высказывал такого предположения.
– А теперь я его высказываю, и я утверждаю – так оно и было.
Встав, Дюран нервно заходил по комнате.
– Битэм, Битэм, – бормотал он. – Нет, нет, он не мог этого сделать. Человек чести, наша национальная гордость…
– Только что в этой комнате я предъявил ему обвинение в этом преступлении.
– Он, конечно, отрицал?
– Да, отрицал. Но у меня есть неопровержимые доводы.
