благородным и рыцарским. Но он ни в какое сравнение не идет с тем благородным и мужественным поведением, которые проявляла все эти годы слабая женщина.
– А что же с майором? – вмешался инспектор Дуфф.
– Прежде всего я написала майору письмо, – ответила Эва Дюран. – В нем ясно и четко потребовала: ради собственного же покоя он не должен пытаться разыскивать меня. Если же он меня найдет или из-за него мир узнает, каким образом я покинула Индию, я, ни минуты не колеблясь, расскажу все о его преступлениях. Очищу доброе имя полковника, публично рассказав о причинах, заставивших меня бросить мужа. Прямо так и напишу: бросила мужа, потому что тот оказался не только негодяем и подлецом, но и убийцей. Эрик мне не ответил. Однако письмо мое наверняка получил, поскольку никогда не пытался меня отыскать, а при встречах не признавал Эвой Дюран, что, впрочем, вам недавно и доказал.
Женщина помолчала, переводя дыхание.
– Вот почти и все. Что осталось еще рассказать? С той поры жизнь моя была нелегкой. Какое-то время я жила на деньги, вырученные от прихваченных с собой драгоценностей. Но этого было немного. Потом я уехала в Ниццу, где под псевдонимом Мари Лантельм какое-то время подвизалась в опере. Там я впервые узнала, что кто-то другой меня ищет и уже идет по моим следам. Это был сэр Фредерик Брус, детектив Скотленд-Ярда, расследующий убийство Хилари Голта. Он знал, что Эрик в день убийства адвоката был в его конторе, а когда прочел в газетах о моем исчезновении, связал друг с другом эти два события. Оба факта связаны, но каким образом – тогда еще не знал.
Однажды поздним вечером, когда я после спектакля вышла из здания оперы в Ницце, ко мне подошел незнакомый сотрудник Скотленд-Ярда. «Вы – Эва Дюран», – так сказал он. Я, конечно, отрицала. Мне как-то удалось сбежать от него, и я оказалась в Марселе. Оттуда отправилась в Нью-Йорк. Постаралась по возможности изменить внешность. Перекрасила волосы и под именем Дженни Джером смогла устроиться манекенщицей в Дом моды.
Скотленд-Ярд опять сумел напасть на мой след. И в один прекрасный вечер мне пришлось бежать и оттуда. Я добралась до Сан-Франциско, усталая и опустошенная, совершенно без средств. И тут мне повезло. На пароме я встретила Елену Таппер-Брук, с которой была некогда знакома. Она проживала в Девоншире недалеко от дома моего дяди. Да пошлет Бог счастье этой женщине! Она оказалась очень добра ко мне и помогла мне найти работу в Кирк-хаусе. И я снова ожила, пока в этом небоскребе не появился сам сэр Фредерик Брус. Сколько же лет он меня искал!
Дюран медленно поднялся со стула.
– Ну, теперь ты, надеюсь, довольна? – хрипло спросил он жену.
– Ох, Эрик…
– Ты уничтожила меня. – Что ж, теперь радуйся. – Его глаза налились кровью. – Спасла незапятнанную репутацию своего благородного рыцаря!
– Вы признаете свою вину? – громко спросил капитан Флэннери.
Дюран отрешенно пожал плечами.
– Почему бы и нет? Что мне еще остается?
Пронзая пылающими глазами Чарли Чана, преступник заговорил:
– Все, что тут сказал этот шайтан, – правда. Я не могу не восхититься, как он все сообразил, иначе не видать бы вам меня, как своих ушей. Восхищаюсь и ненавижу! Смертельно ненавижу! Мне казалось, я вел себя умно, все предусмотрел, но этот китаец оказался и умнее, и предусмотрительнее меня.
Эрик Дюран давал признательные показания, поначалу стараясь держать себя в руках, но теперь, все более и более распаляясь, он терял всякую власть над собой и уже почти кричал истерическим голосом:
– Да, я убил Фредерика Бруса! А как было не убить его? Другого выхода у меня не было! А он стоял и смотрел на меня! И издевательски улыбался! Ладно, не издевательски, пусть насмешливо, но он издевался надо мной, считая, что я уже в его руках! Нет, вы только подумайте – что это за человек! Шестнадцать лет прошло, а он упорно не желал признавать своего поражения и упорно меня разыскивал. И нащупал-таки мои следы! Шестнадцать лет прошло, ты давно на пенсии, так плюнь на какого-то там Дюрана! А он не забыл! Да, я убил его.
– А бархатные туфли? – тихо спросил Чарли Чан.
– Он был в них обут. Те самые туфли, которые столько лет назад я оставил у адвоката. Их я увидел сразу после того, как выстрелил, и мои нервы не выдержали. Мне представилось, что они – как бы мой распознавательный знак, приговор мне. Я сорвал их с его ног и унес с собой. Сам не знал, куда их деть. Признаюсь, растерялся, да и вся храбрость моя улетучилась. Но перед этим я его убил! Я его убил и готов за это заплатить.
Он вдруг развернулся на одной ноге, так что оказался лицом к окнам, с бешеной силой ринулся на балконную дверь, снес ее с петель и выскочил на террасу.
– Противопожарная лестница! – крикнул Флэннери. – Хватайте же его!
Капитан, Дуфф и Чан кинулись вслед Дюрану. Чарли успел первым подбежать к противопожарной лестнице, спускавшейся по левой стороне террасы. Но не к ней бежал сейчас Эрик Дюран. Одним прыжком вскочил он на балюстраду, окружающую садик на крыше. На короткое мгновение его высокая фигура четко вырисовалась на фоне покрытого тучами неба. И исчезла.
Подбежавшие к балюстраде перегнулись, стараясь рассмотреть, что за ней. Далеко внизу на тротуаре, в тусклом свете уличного фонаря, они видели лишь черное, бесформенное пятно. Вокруг него уже стали собираться прохожие.
ГЛАВА XXII
На Гавайи!
Вот так трагически закончилась поимка преступника. Трое мужчин медленно вернулись в гостиную.
– Конец! – произнес Флэннери.
– Он сбежал? – кинулась к ним мисс Морроу.
– С этого света, – закончил свое сообщение капитан. Эва Дюран вскрикнула. Мисс Морроу нежно обняла ее плечи.
– Мне надо кое-что сделать внизу, – с этими словами капитан Флэннери поспешно выбежал из гостиной.
– А мы отправимся домой, дорогая, – сказала помощник прокурора, подводя обессиленную женщину к двери. Барри распахнул перед ними двери.
Все вышли в холл.
– Я сейчас вызову машину, – предложил хозяин. Ему так многое хотелось сказать милой Джун, но он не находил в себе смелости. Такое с ним еще никогда не случалось.
От машины мисс Морроу отказалась, поблагодарив: они с Эвой и на такси доедут, так скорее.
Вызвали лифт, дамы вошли в него, но прежде чем захлопнулась его дверь, Барри успел нежно попрощаться с мисс Морроу и выразить надежду, что они скоро увидятся.
Возвращаясь в салон, он услышал слова полковника Битэма:
– …умер лучше, чем жил. Вот пример даром прожитой жизни! Бедный майор!
Инспектор Дуфф набивал трубку, спокойный и невозмутимый, как и его приятель китаец.
– Кстати, – сказал он, не прерывая своего занятия, – утром я получил телеграмму, касающуюся Дюрана. Он вовсе не майор и даже вообще не военный. Оказывается, уже десять лет назад его лишили воинского звания и уволили из армии. Так что называть его майором вряд ли правомерно. Полковник, ведь вы наверняка знали об этом?
– Знал, – коротко отозвался полковник. Дуфф продолжал:
– Вы знали очень много, и обо всем молчали. Так ответьте хоть сейчас, что вы делали в роковой вторник вечером, когда, оставив на время свой волшебный фонарь, спустились этажом ниже?
– Точно то, о чем я сказал капитану Флэннери. Сбежал вниз сказать Ли Гунгу, чтобы не ждал меня.
– Я был уверен – вы пошли поговорить с Эвой Дюран.
Полковник отрицательно покачал головой.
– Нет, с Эвой Дюран я еще раньше поговорил. Я нашел ее за несколько дней до званого обеда мистера Кирка. Потерял ее из виду десять лет назад и помчался в Сан-Франциско, как только до меня дошли слухи,
