получил это звание шестью годами раньше, в 1960-м, тогда же ему была вручена и Ленинская премия — он стал вторым ее лауреатом после Леонова.
А в мае 1967 года состоялось торжественное вручение Леониду Леонову и Михаилу Шолохову орденов Ленина и золотых медалей «Серп и молот». Так власть продемонстрировала литературной элите и общественности в целом, кто у нас тут самые именитые литераторы — и по старшинству, и по заслугам.
…Однако как изменились времена и нравы за сто лет, заметим мы. Едва ли кто-нибудь в состоянии представить себе Толстого и Достоевского на совместной церемонии вручения им той или иной награды императором Александром II.
Имена Шолохова и Леонова связывала весьма неоднозначная молва о том, что они являются негласными лидерами пресловутой «русской партии».
Ныне для одних само словосочетание «русская партия» уже является символом мракобесия; в понимании других существование «русской партии» могло дать возможность России пойти по иному пути, не приведшему бы страну к распаду и многолетнему хаосу.
Публицист Олег Платонов в 1967 году посещал возобновившиеся встречи у Евдокии Никитиной — так называемые Никитинские субботники, где еще в 1920-е часто выступал Леонов и о которых, напомним, весьма нелицеприятно отзывался Михаил Булгаков.
Завсегдатаями посиделок стали в шестидесятые годы поэты Борис Слуцкий и Владимир Луговой, критик Нея Зоркая; вокруг мэтров группировалось студенчество… На одной из этих встреч, утверждает Платонов, зашел разговор о новых черносотенцах. К ним собравшиеся безо всяких сомнений отнесли Шолохова, Леонова и автора романа «Тля» Ивана Шевцова. Достаточно любопытная иллюстрация к литературному быту того времени!
Вопрос, однако, в том, что никакой «русской партии» как организации хоть сколько-нибудь системной никогда не существовало в природе.
Да, начиная со второй половины 1950-х годов литераторы, исповедующие патриотические взгляды, заняли ряд административных постов в Союзе писателей, и почти все они почитали Леонида Леонова за своего учителя и наставника. Мы говорим о Михаиле Алексееве, Юрии Бондареве, Семене Шуртакове, Евгении Осетрове.
Да, Леонов был близок с несколькими литераторами, вовлеченными в орбиту работы «Молодой гвардии» — издания, где группировались наиболее ортодоксальные представители русского почвенничества. К примеру, Леонов дружил с писателем и соратником по борьбе за сохранность русского леса Владимиром Чивилихиным, издававшемся у «молодгвардейцев».
Да, Леонов много занимался охраной памятников архитектуры — и эту работу, как ни удивительно, также негласно числили по ведомству «русской партии», считая ее своеобразным прикрытием для деятельности членов организации.
Но в случае Леонова ни о каком прикрытии и речи не идет: он действительно радел за старину.
Еще в 1955 году Леонов деятельно занимался проблемами Кирилло-Белозерского и Ферапонтова монастырей, находившихся в запустении и разрушавшихся.
Высокий авторитет неоднократно позволял ему выступать с критикой советского чиновничества. И поныне некоторые леоновские публикации воспринимаются как безапелляционно жесткие. Процитируем, например, его статью в «Литературной России» от 30 октября 1965 года «Пока суд да дело…»:
«За последнее десятилетие у нас наблюдается успешное — наряду с заповедниками природы — искоренение памятников старого русского зодчества. Для сбережения уцелевшего создан охранительный Оргкомитет, куда назначен и я. Начинается медленный, без ущерба для здоровья, разворот общественно- учредительно-краево-республиканско-заседательной деятельности… к сожалению, пока без учета повседневных происшествий на этом действительном, в силу применения взрывчатки, фронте нашей культуры. Может случиться, ко времени организации Общества по охране охранять-то будет и нечего, так как с момента появления означенного Оргкомитета дело по ликвидации русской старины пошло вроде веселей. <…>
Примечательно, что в деле разрушения русской старины принимают участие и видные деятели культуры. Вот ряд взятых наугад памятников, уже разрушенных или намеченных к срочному удалению с глаз долой.
1. Администрация Восточного музея (ул. Обуха) взорвала апсиды церкви XVII века (Илья Пророк) для постройки там одного подсобного помещения. В этом году памятнику исполнилось бы триста лет, поздравляем кого следует с юбилеем. Остальные соавторы этого варварского акта скоро будут опознаны нами по горящей на них шапке.
2. Резная деревянная церковь-игрушка XVII века в Закарпатье (село Русское Поле) отдана местными властями директору школы Я.С.Яновскому, по его просьбе, на дрова — в силу ее сухой выдержанной древесины. Особенно трогательно здесь внимание администрации к нуждам деятеля народного просвещения. Распилку вели учащиеся средних классов, видимо, в порядке общественной работы.
3. Уже намечен перенос знаменитого Кондопожского собора XVIII века, хотя любая подвижка деревянного здания такой давности исключает его дальнейшую пригодность даже в качестве топлива. Авторы — проектировщики института «Ленпромстройпроект».
4. Мне пишут, что предполагается ликвидация Александро-Невской лавры (Ленинград) со знаменитым кладбищем исторических деятелей и классиков мировой литературы, небезызвестных также и у нас. Авторы — вдохновенные городские архитекторы тт. Каменский и Асс. Они же приступают к срочному преобразованию всего нижнего этажа по Невскому проспекту в широковитринный торговый ряд — в приблизительном стиле 5-й авеню».
Мы специально позволили себе длинную цитату — характеризующую, насколько широк был даже географический охват проблем, которыми занимался писатель и депутат Леонид Леонов. Остается лишь добавить, что если статьи, интервью, письма и депутатские запросы по природоохранной деятельности могут составить отдельный том в леоновском наследии, то еще один сборник могут составить документы, связанные с защитой русской старины.
Из дня сегодняшнего мы должны понимать, что в 1960-е годы влияние публикаций в прессе было куда более действенным, чем спустя, скажем, сорок лет; тем более, если статьи были подписаны именем всемирного известного писателя, депутата, орденоносца, а с некоторых пор еще и Героя Социалистического Труда.
В итоге круг людей, обиженных Леоновым и даже пострадавших от его деятельности, все более расширялся — только тем мы и можем объяснить широкую уверенность в том, что он не просто был представителем «русской партии», но и руководил ею, наподобие эдакого паука, шевелящего своею паутиною с целью навредить то видным ленинградским архитекторам (а также их непосредственному начальству), то закарпатскому директору школы (и главе администрации того района).
Мы, пожалуй, даже готовы согласиться и с такой фантазийной интерпретацией деятельности Леонова, потому что в итоге никто не тронул ни Александро-Невскую лавру, ни Успенский собор 1774 года в Кондопоге, который был со временем признан памятником деревянного зодчества, ни еще десятки святых для всякого русского сердца мест, за которые словом и делом вступился Леонид Максимович со товарищи.
Тем не менее последствия этой деятельности, воспринимаемой через призму всеохватного влияния «русской партии», приносили Леонову не только моральное удовлетворение, но и отдельные неприятности.
Самый известный пример: история выдвижения Леонида Леонова в Академию наук СССР.
Органы Академии наук СССР образовывались исключительно на выборной основе: редкость по советским временам. Высший орган — Общее собрание академиков и членов-корреспондентов — избирал новых членов.
По сути, академия была элитарным и закрытым научным клубом. Членство в этом клубе гарантировало и высокий статус, и самые широкие возможности: академия владела сетью научных учреждений, имела собственное издательство, флот для научных исследований, лаборатории и обсерватории.
Леонову, который всерьез интересовался космистикой и даже разрабатывал собственную теорию
