– Если ты, напыщенный идиот, не понимаешь, повторяю – я люблю тебя и поеду с тобой, нравится тебе это или нет, – Белль вызывающе подняла подбородок. – И ты не сможешь мне помешать.
Его душу терзали сомнения, здравый рассудок и страсть бились за победу. Ум говорил оставить ее, но сердце подсказывало – он не сможет этого сделать. Трекстон стиснул руки Белль, пальцы впились в ее плечи.
– Мне не нужна женщина, которая лжет на каждом шагу. Причины меня не интересуют.
В душе Белль затеплилась искра надежды.
– Трекстон, я больше никогда не буду тебе лгать, – тихо сказала она. – Обещаю.
Трекстон почувствовал, как зашатался и рухнул последний барьер, возведенный вокруг его сердца. Он все еще боялся любить ее, боялся доверять, но знал – у него действительно не осталось выбора.
– Черт бы тебя побрал, Белль, – прошептал Трекстон хриплым от чувств голосом. Он обвил обеими руками ее талию и крепко прижал к себе. – Черт бы тебя побрал, – его губы уже завладели ее ртом.
Прежде к страсти примешивалось ощущение вины. Стыд за то, что он желал женщину, которую любил его брат, угнетал эмоции и чувства и оставлял скорее ощущение отвращения к самому себе, чем удовлетворение и радость. Но теперь все забыто.
Она пленила его сердце безмолвным обещанием нежно любить до конца жизни, воскресила его своей любовью, сделала своим, проникла в душу и растворила в своей собственной, так что они навеки стали единым целым. Его душа наполнилась восторгом, а сердце – любовью. Белль – пламенная женщина, колдунья, очаровательная соблазнительница, и Трекстон любил ее. Бог услышал его молитвы, он любил ее гораздо сильнее, чем мог когда-нибудь себе представить, больше жизни.
Трекстон почувствовал, как руки Белль обвили его шею, почувствовал, как она прильнула к нему. Он еще крепче стиснул ее талию, прижал к себе. Два силуэта растворились в темноте, превратившись в единое целое. Его язык исследовал многообещающую влагу ее рта, пробуя медовую сладость губ. Из горла вырвался стон, когда он оторвался от нее и осыпал поцелуями шею.
– Я люблю тебя, Трекстон, – Белль целовала сильный, волевой подбородок. Она нежно рассмеялась, находясь на седьмом небе от счастья. – Я так сильно тебя люблю!
Трекстон витал в облаках от радости. Губы снова приблизились к ее губами, но Белль отвернулась.
– Что случилось?
Девушка снова повернула к нему лицо и улыбнулась.
– Я люблю тебя, Трекстон.
Он наклонил к ней голову, но Белль снова отвернула лицо.
– Белль?
– Я люблю тебя, Трекстон, – в третий раз повторила она.
Он посмотрел на нее, слегка нахмурившись.
– Я люблю тебя, Трекстон!
Его глаза не отрывались от ее глаз. Белль вздохнула.
– А ты любишь меня?
– У меня есть выбор?
– Да, – прошептала она, внезапно испугавшись. – Есть.
Он улыбнулся той же озорной, дьявольской улыбкой, которой одарил ее в день приезда.
– Тогда выбираю любить тебя.
Глаза Белль снова засветились счастьем.
– Я люблю тебя, Белинда Сорбонтэ, – хрипло произнес Трекстон, наклоняя голову. – Господи, как я тебя люблю!
Эпилог
Белль стояла рядом с Линн и смотрела на их отражение в зеркале.
– Ты превосходно выглядишь. Линн счастливо рассмеялась.
Тереза обошла их и остановилась перед сестрами, ее живот уже заметно округлился.
– Так как вы обе совершенно одинаковые, вернее будет сказать, что вы обе превосходно выглядите. Ох, Белль, чуть не забыла, – Тереза сунула руку в карман. – Это доставили для тебя несколько минут назад, – она передала сложенный лист бумаги.
Сначала Белль подумала, что это послание от отца, но, развернув записку и увидев изящный почерк, поняла, что ошибалась. Она быстро пробежала глазами несколько слов, написанных на листке.
«Он всегда будет принадлежать только мне».
Девушка скомкала лист и бросила его на пол.
Линн нахмурилась.
– Что это? – она подобрала записку.
– Ничего, – зло ответила Белль.
