— Ага! Вот, значит, какая их тактика! Народ Лэнгри уже сделал свой выбор, субмастер Джарнес! Они не имеют права менять его с помощью налогообложения.
— Налог десять к одному, Ваша Светлость! — ораторствовал Хорвиц. — Лэнгри намеревается обанкротить «Уэмблинг и Кo», введя годовой налог, который в десять раз превышает общую сумму инвестиций! Если компания не выплатит этот налог, ее фонды будут конфискованы, а если заплатит, она обанкротится. Вам когда-нибудь приходилось слышать такое?!
— Теперь пришлось услышать, — с раздражением отозвался Судья. Джарнес вскочил с места.
— Знаю, знаю, субмастер Джарнес! Эти голодающие туземцы… Однако они рискуют быстро потерять наше сочувствие, если будут использовать подобные беззаконные приемы…
— Есть прецеденты, Ваша Светлость, — уважительно сказал Джарнес. — Эти нормы налогообложения установлены совершенно легально и приняты законно избранным Конгрессом планеты Лэнгри, так что ни один Федеральный Суд не имеет права юрисдикции над их волеизъявлением.
Некоторое время Судья с сомнением рассматривал Джарнеса, а затем сказал:
— Отлично. Вы оба готовы? Можете начинать прения, джентльмены.
Клерк Вайленд включил компьютер. Джарнес уселся поудобнее в кресле и стал ждать первого хода противника, который знаменитый советник Хорвиц не замедлил сделать. Он вывел на левый экран целую колонку прецедентов. Джарнес, сверив их со своими заметками, ждал продолжения. Выражение лица Хорвица, сидевшего за соседней консолью, становилось все более недовольным, но он продолжал нагромождать один прецедент, оставшийся без ответа, на другой.
В какой-то момент Судья Фигоун, заинтересовавшись такой необычной тактикой защиты, нарушил тишину вопросом:
— Вы собираетесь дать ему одному разыгрывать дело, субмастер Джарнес?
— Если это можно назвать делом, — вежливо ответил Джарнес.
Теперь Хорвиц действовал куда медленнее и после появления на экране каждой новой строки с неудовольствием и сомнением поглядывал на Джарнеса. Тогда тот, потянувшись, погладил клавиатуру и вывел на свой экран ссылку на один-единственный прецедент.
Прозвучало «пинг», и все многочисленные прецеденты Хорвица исчезли с экрана. Глядя на пустой экран с полуоткрытым от изумления ртом, Хорвиц поднялся, чтобы заявить протест, передумал, поглядел на так и не изменившийся дисплей компьютера и стал копаться в своей дискотеке.
Судья прервал молчание:
— У вас есть другие прецеденты, субмастер Джарнес?
— Есть, Ваша Светлость, но я сомневаюсь, что они понадобятся.
Судья посоветовался со своим компьютером, прочел результат, улыбнулся и покачал головой.
— Я никогда не видел дела, о котором идет речь, субмастер Джарнес. Как вам удалось его раскопать?
— Я не раскапывал. К нему мое внимание привлекли лэнгрийцы.
Судья страшно удивился, за что Джарнес не мог его винить. Он и сам с трудом верил случившемуся. Понадобилось чертовски много времени, чтобы вытащить это дело на свет Божий, даже когда ему рассказали, что оно существует. Когда же он это дело наконец раздобыл, то решил, что является жертвой розыгрыша. Дело было почти идентично тому, что произошло на Лэнгри, и касалось права планеты устанавливать собственные налоговые нормы. При апелляции в Верховный Суд правовые основы были изложены столь точно, что годились на все времена, а обзор прав планет на установление своих норм налогообложения был сделан столь фундаментально, что ничего подобного Джарнесу еще видеть не приходилось. Поскольку с тех пор права миров на собственные законы налогообложения никогда не подвергались сомнению, о самом деле начисто позабыли, так как его никогда не требовалось вызывать в качестве прецедента.
И все же кто-то о нем помнил. Кто-то, кто не был юристом, поскольку Форнри принес Джарнесу всего лишь засаленную бумажку, на которой неразборчивым почерком были записаны впечатления очевидца, в незапамятные времена и в неизвестном мире присутствовавшего на этом суде. Как лэнгрийцы узнали об этом, если само открытие Лэнгри состоялось гораздо позже, осталось тайной.
Форнри никакой информации не дал, а Джарнес, не будучи уверен в ценности этого листка, ее и не запросил. А если бы и спросил, то, вероятнее всего, ответа не получил бы. С самого начала туземцы сообщали ему только то, что ему было необходимо знать в данный момент. Это иногда его обижало, но теперь он знал, что они поступали мудро.
И хотя было много других прецедентов, на которые он мог бы сослаться, и хотя он подумывал, что мог бы обойтись и без данной ссылки, но он с наслаждением дал народу Лэнгри самому закончить свою тяжбу, да еще так эффектно.
Хорвиц возобновил игру, посылая на экран один прецедент за другим, но каждый появлялся на экране лишь на одно мгновение и тут же исчезал. К концу он стал пользоваться «сомнительными» дисками, звуки «пинг» сменились звуками гонга и голосом клерка Вайленда, с упреком говорившего: «Отменено решением Верховного Суда, мастер Хорвиц».
Судья Фигоун слабым движением руки восстановил порядок. Легкая улыбка скользнула по его губам, когда он склонил голову в сторону Джарнеса.
— Мои поздравления, субмастер Джарнес. Ваше требование на предыдущем слушании о предоставлении «Уэмблинг и Кo» отчета об их капиталовложениях в самом деле дало результаты, ибо теперь даже их собственный советник назвал эти расчеты завышенными и вздутыми. Я же принимаю их как справедливую базу для определения суммы налога. Далее, я подтверждаю право народа Лэнгри устанавливать собственные налоги. И все же мне придется рассмотреть жалобу истца на селективный характер этого налогообложения.
— Но оно вовсе не селективное, Ваша Светлость. Налог в расчете десять к одному применяется ко всем жителям планеты.
— Возражаю! — заблеял Хорвиц. — Ни один житель Лэнгри не обладает ничем, кроме травяной хижины. А что она стоит, такая хижина? Тогда как «Уэмблинг и Кo»…
— Тишина! — взревел Судья Фигоун. Он опять уселся в кресло, чтобы обдумать ситуацию.
— А действительно ли туземцы платят этот налог, субмастер Джарнес? — наконец спросил он.
— Конечно, Ваша Светлость. Этот налог относится ко всем, и я могу представить вам для обозрения оплаченные налоговые квитанции. Далее, я протестую против самого термина «травяные хижины». Это очень тщательно выстроенные жилища, постройка которых требует нескольких дней труда для целой бригады опытных работников. Никаких трав при постройке не применяют. Я хотел бы показать моему уважаемому коллеге образец плетеной ткани, которая применяется при строительстве стен, необходимых в климатической обстановке Лэнгри. Только самые умелые туземцы могут плести такие циновки. В доказательство я могу привести доклад Эрика Хорта — ученого антрополога и помощника судебного исполнителя на планете Лэнгри — о его собственной попытке построить такую хижину, облыжно именуемую «травяной». И еще я хотел бы указать, что жилища облагаются налогами дифференцированно, в зависимости от их местоположения, что определяется ценой земли, но это правило действует только в деревнях и имущества «Уэмблинг и Кo» не касается.
— Изложенная информация заносится в протокол, — сказал Судья. — А теперь я готов рассмотреть соображения сторон насчет селективности этого налогообложения.
На этот раз Джарнес вызвал на экран один-единственный прецедент и удобно расположился в кресле, чтобы видеть бесплодные усилия Хорвица заставить этот аргумент исчезнуть. Прецеденты мастера появлялись на его экране, но компьютер тут же отправлял их в небытие с издевательским ударом гонга. Хорвиц лихорадочно копался в своих дисках, пытаясь разыскать еще что-нибудь достойное вывода на экран.
Еще одна посылка, снова звук гонга.
— Вы продублировали уже упоминавшуюся ссылку, мастер Хорвиц, — сказал клерк Вайленд.
Хорвиц пожал плечами и вывел новый прецедент. Снова гонг.
— Еще один дубль, мастер Хорвиц, — сказал Вайленд.
Судья Фигоун наклонился над своим столом.
— Мастер Хорвиц, субмастер Джарнес проявляет величайшее терпение, а потому я разрешаю вам
