— Смотря какой, титановый не спасет, а текстолитовый автомат выдержит, а снайперку или пулемет нет.
— Васильев, чё зашифровался что ли? — заорал на весь туалет, вошедший сержант.
— Чё орешь, видишь, с пацанами разговариваю, покури маленько, ответил Васильев.
Сержант подошел к курившим.
— Закуривай, братишка, — из толпы протянули сигарету. Сержант, не спеша, прикурил, затянулся и продолжил разговор, им прерванный, видимо он слышал последние слова.
— Вчера у нас «спецназовцы» ночевали, вот у них смачные 'броники', — заявил сержант.
— А чё в них такого?
— Их даже НСВТ не берет.
— Чё за НСВТ?
— Пулемет танковый, вас-то надолго сюда занесло?
— Да нет, переночуем, сказали, да свалим. Правда, в Твери говорили, мол, здесь сперва, учения проведем, а потом туда, в Грозный.
— Нужны вы здесь кому, больше одних суток здесь никто не задерживается, ночь переночевали и вперед.
— Погибших тоже на аэродром везут?
— Сегодня наши, три КАМАЗа с трупами в 'черный тюльпан' грузили, — ответил сержант и вышел вместе с Васильевым из туалета.
— Да-а пацаны, залетели! — подытожил кто-то разговор.
— Ладно, хорош порожняки гонять, — решительно сказал крепкий парень со шрамом на лице. Он потушил сигарету и подошел к освободившемуся умывальнику, остальные тоже докурили и разошлись.
Лежа в спальном мешке, укрывшись бушлатом, я попытался заснуть под аккомпанемент афганских песен. Страшно и родителям ничего не написал сбежать что-ли?
Огромный сверкающий огнями танцевальный зал. На мне ослепительно белая рубашка, ну и бабочка само собой, я лихо делаю танго с девушкой. И какая разница как ее зовут, главное красивый танец и ноги сами летят по паркету, и девушка глазами полными веселых искорок загадочно улыбается и заглядывает мне в глаза так нежно и доверчиво.
Глава 2
На трехверстке протянулись роты
И передвигается флажок
И передвигается по кругу
Взвод за взводом…..
— По-о-одъем! Через пятнадцать минут всех вижу на улице, — кричал Бобров, — живее трупы, — пинками поднимал он еще не проснувшихся. — Строится перед казармой, уроды, давай-давай, шевели поршнями, — вытолкнул Бобров к выходу очередного едва успевшего одеться солдата.
Наконец наша рота стоит на улице, все молча заправляются и закуривают, чтобы согреться. В утреннем свете вид части, в которой мы ночевали непривычен.
'Шагом марш!', — скомандовали где-то впереди, батальон выдвинулся на аэродром.
Дорога, казавшаяся вчера ночью бесконечной, оказалась не такой уж длинной, поэтому до аэродрома дошли гораздо быстрее и организованнее, чем накануне.
На небольшой бетонной площадке по соседству с боевым вертолетом, уже разложены ящики. Бобров с Масловым выдавали патроны и гранаты солдатам, выстроившимся в очередь к ним. Получившие свою долю тут же набивали патронами рожки и примыкали их к автоматам, обладатели пулеметов деловито заряжали ленты, снайперы приделывали прицелы. Гранатометчики и их помощники, кряхтя и матерясь, прилаживали гранатные сумки с только что полученными выстрелами.
После выдачи боеприпасов, всем раздали по плитке шоколада, по пачке сигарет и суточную норму сухпая.
Я прикинул, сколько у меня вещей и выкинул противогаз, остальное, решил пока не трогать. Сел на спальник и, от нечего делать, стал разглядывать колонны, подразделений проходивших мимо — их только что выгрузил очередной воздушный транспортник. Мои товарищи время не теряли — в кювет у края бетонки летели валенки, сапоги, куски мыла, чулки от ОЗК, нательные рубахи, кальсоны, полотенца. Нижнее белье и полотенца перед отправкой были выданы тройными нормами, из-за этого их и выкидывали, оставив одну пару на всякий случай. Бобров и Маслов пытались помешать этому, но за всеми не уследишь.
Вновь прибывшие колонны солдат шли к технике стоявшей на траве, там, где аэродром заканчивался. Здесь стояли армейские УРАЛы и КАМАЗы, тут же несколько танков и БМП, везде стоял удушливый запах машинных выхлопов. В машины, деловито и без промедления загружались только что прибывшие роты, их командиры без суеты и крика по-фамильно сажали своих бойцов.
Мы равнодушно взирали на эту погрузку. Наши лейтенанты вертелись возле командиров прибывших подразделений. Вскоре они о чем-то договорились и подошли к нам.
— Так быстро шапки выкинуть, надеть маски, примкнуть рожки, патрон в патронник не досылать, — выдал приказы Бобров.
Маслов тем временем быстро, не сверяя со списком, отсчитывал солдат по двадцать человек и отводил их к выделенным машинам.
Грузились в машины долго, сначала передавали в кузов вещмешки и спальники, а потом тяжело и неуклюже забирались сами.
Я залез в одну из машин, в кузове было тесно, из-за разбросанных как попало вещей, да и мы сами мешали друг другу, стараясь усесться поудобнее. Потом достал банку перловой каши и открыл ее штык ножом. Прислушался к разговору соседей.
— Чё — то мне все это не нравится, — тяжело вздохнул один из моих попутчиков.
— Чё — ты сопли распустил, рожденного утонуть не застрелят, — заметил парень со сломанным носом, фамилии его я не помнил, все называли его «фиксой» из-за золотых коронок сверкавших у него во рту, — вот у меня брательник в Афгане служил, вернулся подраненным, но живым, а через год после дембеля разбился на мотоцикле.
— А зачем нас сюда отправляют, чё здесь случилось? — спросил солдат со снайперской винтовкой.
— Чего?
— Наверное, что-нибудь вроде Карабаха или Приднестровья? — попытался я ответить снайперу.
— Наверное, — вздохнул он в ответ. Мне сразу захотелось курить. Достал сигареты — ко мне потянулись руки я вытащил губами одну, остальное раздал.
— Дай прикурить. — обратился я к соседу. Он протянул мне руки с зажатой в них зажигалке. Пламя зажигалки осветило небольшую наколку между указательным и большим пальцем: буква А в окружении лучей.
В это время машина, заурчала — завелась, вся техника пришла в движение. В голову формирующейся колонны начали выстраиваться танки и БМП, за ними УРАЛы и КАМАЗы с солдатами, замыкал колонну БРДМ, еще несколько БРДМов устроились между УРАЛами. С аэродрома поднялись два вертолета, они с ревом, свистя турбинами, пролетели над машинами вперед, обеспечивать прикрытие с воздуха. За вертолетами потянулся головной танк, за ним тронулась остальная техника, выстреливая в воздух целые облака выхлопов.
Серое зимнее небо потихоньку стало темнеть. Аэродром опустел, только на том месте, где батальон получал оружие, и боеприпасы остались пустые раскрытые ящики из-под гранат, цинки из-под патронов, сапоги, валенки, шапки и куча кокард, которые белыми пятнами выделялись на грязном бетоне.
