Поломавшись немного, я согласился. Мы покурили, взяли автоматы и направились к выходу. Гранатомет и гранатную сумку я оставил в углу, там же было свалено оружие остальных.
— Слышь Братуха, — обратился Кулов к бойцу, назначенному командиром отделения, — мы тут прогуляемся немного, если чё какие построения скажешь по нужде пошли, лады?
— Вали, — кивнул сержант.
Мы пошли по коридору. Здесь так же располагалась пехота, везде привычный уже бардак. Нам пришлось протискиваться через наваленные тумбочки и кровати, на которых спали люди, к дверям, замыкавшим коридор. Кулов разбил прикладом стекло — дверь была наполовину стелянной и перебрался в этот проем, мне пришлось следовать за ним.
Очутились в другом коридоре он в отличие от предыдущего был пуст, а в остальном — те же окна вдоль одной стены, те же двери вдоль другой. Открыли одну из них.
— Тут по ходу дела больница была или поликлиника, — заметил Кулов
— Наверно, — я осмотрелся, действительно комната была явно больничной: белые тумбочки, кушетка, стеклянная этажерка с лекарствами — все говорило об этом.
— Знаешь, Серый, меня действительно по большому приспичило, — сообщил я другу, почувствовав боль в животе.
— За чем же дело стало? Вперед, — скомандовал Сергей, — вон, подсобка, — он показал на дверь, которую я сначала не заметил. — Я пока посторожу, а потом ты, у меня тоже чё то в пузе шумит от этой жратвы.
Провозился довольно таки долго, бронник все-таки не очень способствует.
— С облегчением! — поприветствовал Сергей Марата.
— Да какое тут облегчение, чуть на изнанку не вывернулся.
Пока Кулов возился в подсобке, я решил посмотреть, что в тумбочках.
Одна была пустой, во второй нашел банку маринованных огурцов. 'Отлично, — подумал, — только откуда в больнице жратва, может здесь еще что-нибудь есть, надо здесь все обыскать'.
Кулов застал меня за осматриванием лекарств, стоявших на стеклянной этажерке.
— Марат ты чё спирт ищешь?.
— Смотри, чё я нашел! — показал банку.
— Ого, живем! — обрадовался Кулов.
— Как думаешь, откуда она здесь могла взяться?
— Пацаны рассказывали, что больницу ВВ-шники штурмовали, от них наверно осталось, сообщил Кулов, присматриваясь к шерстяному покрывалу, лежавшему на кушетке, — они тоже спирт искали. Сергей стал резать штык ножом покрывало на портянки и продолжал рассказывать. — А потом нажрались спирта, да постреляли друг друга маленько.
Намотав портянки из покрывала, Сергей притопнул сапогами — проверил хорошо ли они накрутились. Оставшийся кусок покрывала забрал я, выкрою себе потом тоже 'русские носки'.
Выглянул в окно. Возле УРАЛ-а с оборванным тентом суетились солдаты — выгружали из кузова какие-то ящики. Их бросали тут же во дворе, как попало. Как только машина разгрузилась, шофер, не глушивший двигатель, воткнул передачу и грузовик, гремя гнутыми стойками тента, уполз со двора.
— Строиться! — раздалась команда Клоскова.
Глава 6
То было грозное молчанье,
Не долго длилося оно,
Но в этом страшном ожиданье,
Забилось сердце не одно.
Колосков безучастно смотрел, как строится пополнение, неожиданно свалившееся ему на голову. Сейчас нужно было выделить двадцать человек в штурмовую бригаду, за ними пришел замполит полка. За две недели этой войны Капитан, потерял убитыми и раненными всю свою роту, за исключением старшего лейтенанта Романенко и механика-водителя Варенникова.
Между тем замполит, уже седой подполковник, заметил, что Колосков задумался, поэтому сам выбрал себе два десятка бойцов: гранатометчиков и пулеметчиков. Им вместе с расчетами станковых гранатометов и минометов предстояло создавать огневой вал перед штурмовыми подразделениями. Утром намечалась очередная атака президентского дворца, значит вечером придется опять просить пополнение. Подполковник тяжело вздохнул, ему еще нужно было поговорить с солдатами штурмовой бригады, некоторые уже заявили, что больше в бой не пойдут.
Попавшим в эту двадцатку, выдали сухпай и по литровой банке сока из НЗ, после чего команда замполита скрылась в развалинах.
Когда я увидел сок, пожалел, что не отправился вместе с ними, язык от сухости прилип к гортани. После ухода замполита мы под руководством Романенко стали складывать боеприпасы возле крыльца больницы.
Мы с Сергеем, взмокли от работы в «брониках» и бушлатах. День клонился к вечеру, уже начинало темнеть, по всему двору и больнице тушили костры, на которых грели обеды.
Мы присели отдохнуть. Сергей стал ловко прикручивал резиновым медицинским жгутом индивидуальный марлевый пакет к складному прикладу своего автомата. Пакеты и жгуты выдали всем, вместе с сухпаем, и некоторые прикручивали их к прикладам своих автоматов. Я подозревал, что Серега не знает, для чего это делается, но он любил пофорсить, и к таким проявлениям солдатской изобретательности был всегда внимателен. Закончив с прикладом, Сергей достал изоленту, и стал ею приматывать два рожка друг к другу.
— Ну, ты даешь, — не выдержал я, — ты, где изоленту достал?
— Ха, места знать надо! — произнес важным тоном Сергей, довольный тем, что ему удалось удивить.
Я подумал, что автомат станет тяжелее от того, что два рожка будут слеплены вместе, да и стрелять, наверное, будет неудобно. Индпакет и жгут рассовал по нарукавным карманам своего бушлата.
После подгонки оружия, мы оправились спать в комнату своего отделения.
Наше пополнение для обескровленного корпуса считалось многочисленным, хотя даже с его учетом количество штыков едва достигало половины штатной численности.
Колосков заменил новичками часть солдат боевого охранения, остальным разрешил спать, но быть готовыми к бою. Но в этих обстоятельствах мы были готовы к бою всегда. Спали прямо в «брониках» и сапогах, а оружие держали либо рядом с собой, либо в руках.
Через год службы, когда наш призыв перешел уже в разряд черпаков, мою роту пригласили на вечер в местное педагогическое училище. Это был канун 8 марта, а в педе основной контингент одни девушки. Руководство заведения обратилось к командованию нашего полка с просьбой прислать роту солдат, чтобы девчонкам не было скучно без мужского общества. Для нас известие об этом стало настоящим чудом. Еще бы целый год без женской ласки.
За день до заветного увольнения в город в казарме начался ажиотаж. «Парадки» наглаживались, ботинки начищались, а в курилках велись досужие разговоры.
— Ну пацаны, наконец то оторвемся, а то у меня уже яйца опухли, — говорил Санек, рябой щуплый парень низкого роста. Он был призван из Марий Эл и отличался крайне шустрым характером.
— Ха-хаха, да скажут они нам, ну че пацаны приперлись! — отвечал пермяк Рома.
— Не скажут им же тоже наверное без мужиков скучно, вот наши интересы и совпадут.
— А где ты будешь интересы эти соединять?
— Найду, не переживай!
