новость, а ты… как бы ты среагировала?
– Обалдела бы, – добросовестно поразмышляв, решила Женька. – Может, мне лучше туда не приходить? На фиг эти вещи. Вдруг милиция, увидев меня, захочет допросить?
– Она в любом случае захочет. Не сомневайся, кто-нибудь из коллег донесет и про ссору, и про увольнение. В список подозреваемых ты попадешь как пить дать! Поэтому лучше, чтобы с тобой побеседовали в ряду десятка других сотрудников, чем чтобы вызвали в прокуратуру, а там начали с вопроса: «Почему вы не явились в банк за вещами и трудовой книжкой?» Кстати, получается, формально ты не уволена?
– Наверное. Две недели, кажется, надо ждать. Я так разозлилась, что об этом не думала.
– Неудачно. Значит, смерть шефа тебе на пользу – он вряд ли успел подписать нужные документы, а теперь никто этим заниматься не будет.
Женька пожала плечами.
– Теперь вообще неясно, что ждет банк. Может, со сменой начальства нас всех просто вышвырнут.
Я заинтересовалась:
– А у вас последнее время были проблемы? Наезд конкурентов… или наоборот – вы на кого-то наехали? Потому что самый вероятный мотив убийства – все-таки бизнес.
– Василий Сергеевич со мной не делился – кто я такая? Но он последнее время нервничал. Да, и еще! Я ведь занимаюсь почетными гостями. На днях приезжал один тип из Москвы, так его велели облизывать по высшему разряду. Самая красивая гидша возила его индивидуально на крутом «лексусе». И он присутствовал на совещании в понедельник… том самом, где мы пробили Лешика на креатив. Звать Михаил Петрович Мельников, немолодой, толстый и важный. Шеф перед ним стелился.
– Боюсь, в этой сфере нам будет трудно раздобыть подробную информацию, – решила я. – Остается верить в профессионализм и честность полиции.
– Я не сумею, – испуганно вставила Женька.
– А я уверена, большинство из них порядочные и умные, – возразила Лиза. – Иначе зачем выбрали такую профессию?
Ответ на данный вопрос мог бы занять столько времени, что я предпочла не начинать.
– Ладно, вернемся к планам. Думаю, лучше вести себя естественно и поехать в банк. Там поахать с коллегами… да, обязательно уточни в отделе кадров, уволена ты или нет.
– Ага, и меня сразу заподозрят! Мол, убийца хочет убедиться, что совершила преступление не зря.
– Ты же не убийца, правильно? Ты – нормальный человек, который прежде всего интересуется собственным благополучием, а уже потом чужим. Было бы странно не узнать, как у тебя дела. Или ты бы действительно об этом не побеспокоилась?
– Не втяни меня какой-то мерзавец в эту историю – конечно, побеспокоилась бы, – кивнула Женька. – Мало ли кого убили, а я должна понять, искать мне новое место работы или нет, правильно?
– Так и ответишь следователю, ежели он тебя спросит. Когда врешь, надо быть максимально честной – больше шансов, что поверят. Расскажите-ка мне, Евгения Андреевна, из-за чего произошла ваша ссора с шефом.
Подруга, выпучив глаза, поперхнулась пивом.
– Я – следователь, – объяснила я. – Не похожа? Поблагодари, что не Наполеон и не чайник.
– А, – с почтением выдавила подруга. – Ну ладно. Мы поссорились, потому что он меня уволил.
– А почему он вас уволил?
– Я знаю, что ли? Наорал, что я слишком много о себе мню, шпионю за ним, мешаю работать дурацкими советами…
– А вы, рядовая пиарщица, могли помешать работать главе банка? Вы и вправду шпионили? Вы давали ему советы?
– Не шпионила и не давала, это он парил.
Я отрицательно покачала головой.
– Не годится. Ссора была при посторонних, все слышали обвинения. Лучше ответь: тебя так поразил ролик про детский онкоцентр, что ты, хоть это и глупо, приставала к шефу, пока он не перевел туда деньги. Он ведь их перевел? – Да.
– Вот и славно, это легко проверить.
– А про… – подруга замялась, – про то, что у меня брат от лейкемии умер, говорить?
– Без нужды не надо. Хорошо бы они сами это обнаружили и сделали соответствующий вывод. Кстати,
Женька сосредоточилась.
– По-моему, вслух. Если честно, я была вне себя и плохо помню.
– А откуда обвинение в шпионаже?
– Это последнее время была его мания, – хмыкнула Женька. – Ему казалось, за ним кто-то шпионит. Банкир – нервная должность.
– Ладно, надеюсь, твои слова подтвердят сослуживцы. И как вы, Евгения Андреевна, среагировали на увольнение?
– Обиделась. А что?
– У нас есть сведения, что вы Голованову угрожали.
– Еще чего! – разгорячилась Женька. – Я просто сказала, что таких мерзавцев, как он, надо бить по голове, пока не прикончишь… Ой! Это, наверное, нужно скрыть.
– Не нужно – другие все равно разболтают. Всякому нормальному человеку ясно, что здесь лишь слова. Надеюсь, в милиции люди нормальные. Что же вы сделали дальше, Евгения Андреевна?
– Поехала домой и провела вечер с подругами… нет, с подругой Лизой. Так что у меня алиби, вот.
– Да? Мы проверим, во сколько ваша подруга Лиза вернулась с работы. Лиза, во сколько?
– Полдесятого – у нас сейчас запарка. Сразу заглянула к Женьке, та была дома в истерике. А потом мы позвонили тебе.
– Значит, вы, Евгения Андреевна, предъявили нам фальшивое алиби? Это наводит на подозрения.
Женька в изумлении так сильно стукнула себя по лбу, что громко ойкнула.
– Слушай, ты права – действительно нужен план. А я была уверена, дальше сложностей не будет. Никому больше не отдам ни крошки мозгов, пусть не надеются. Как же быть с алиби, а?
– В принципе, – я вспомнила абзац из «Справочника», – можно организовать кому-нибудь ложную память. Это сложнее, чем изъятие, но справились бы. Только с нею проблемы.
– Какие?
Я включила компьютер, но ярлык «Справочника ведьмы» почему-то нашла не сразу. Он у меня обычно в правом верхнем углу экрана, а тут оказался почти в центре. Чувствую, моей любимой болезнью теперь будет паранойя! Или я преувеличиваю, и это всего лишь скромная мания преследования?
На всякий случай я повернулась к девчонкам:
– Вы мой ноут случайно не трогали?
Лиза пожала плечами:
– Я заходила кормить Беса. Еще пыль протерла. Может, с ноута тоже. А что?
– Но ты им не пользовалась?
– Нет, конечно.
Если честно, я человек невнимательный, даже рассеянный. Сковороду вместо шляпы пока не надеваю – тяжелая, да и держится плохо, – однако незаметно для себя передвинуть ярлык вполне способна. В конце концов, дверь в квартиру не взламывали… да и вообще, кому я нужна? Козла отпущения делают не из меня, а из Женьки. Мнительность – отвратительная черта!
И я, тряхнув головой для окончательного ее прояснения, прочла вслух нужный текст: «Не забывайте, что память непрерывна, а не дискретна, поэтому добавление в нее новых эпизодов может вызвать непредсказуемые побочные эффекты, особенно у людей со сложным внутренним миром». – Туманно. Речь, видимо, о том, что в нашей жизни все взаимосвязано, и, меняя что-то одно, мы должны учесть, как это воздействует на остальное. Иначе у человека возникнет неприятное чувство, что разные куски его жизни не согласуются друг с другом. Но что значит – непредсказуемые эффекты? Не хотелось бы свести кого-нибудь с
