передачах. Еще не хватало, чтобы директор банка попытался использовать нас для воздействия на конкурентов или еще какой мерзости! Лучше перестраховаться.
Освобожденный Лешик радостно встряхнулся, словно собака, вылезшая из воды.
– Так я и думал, что толку от вас не добьешься, – сообщил он, махнув рукой. – Откуда вам что-то знать? Но раз Мельников поручил – отзвонюсь ему и отчитаюсь, пусть заценит мои старания. А с вами дурака валять мне больше некогда. У меня карьера поперла, каждая минута на счету. Пока, девчонки! Держите за меня кулачки, пусть мне наконец повезет!
Он деловито удалился, захлопнув дверь. Однако мы даже не успели обсудить случившееся, как раздался очередной звонок. Решив, что гость умудрился что-то забыть, я отперла без лишних вопросов.
И зря! На пороге стояла Ольга Григорьевна.
– Извините за вторжение. Я шла к Евгении, но встретила на лестнице Лешу, он сказал, она сейчас здесь… – вежливо начала пришедшая и осеклась, внимательно на меня глядя.
Я мысленно обозвала себя дурой ровно столько раз, сколько успела за секунды ее замешательства. Дура, дура и еще раз дура!
Как я уже упоминала, Ольга Григорьевна Волкова заведовала кадрами в банке Голованова, терроризируя всех подряд, но в особенности Женьку. Решив помочь подруге, мы с Лизой заявились к ней в офис под видом гидов, нанятых для приема почетных гостей. Использовав Дар, Лиза обнаружила, что Ольга Григорьевна – тайная пассия и страстная любовь шефа, однако сама абсолютно к нему равнодушна, интересуясь лишь карьерой. Поскольку женат он был на дочери министра Никоненко, мы намекнули Волковой, что министр догадался об интрижке, затеянной зятем прямо на рабочем месте. Возмущенный Никоненко якобы поручил нам выяснить имя обидчицы его дочери. Притворившись дурами, мы спросили у Ольги Григорьевны совета, а она, испугавшись, что ее вычислят, быстро уволилась. Именно на такую реакцию мы и рассчитывали. И вот теперь Волкова видит нас и обнаруживает, что подозрительные девицы, искавшие героиню адюльтера, – вовсе не случайные Женькины знакомые, а близкие подруги, с которыми она живет в одном подъезде и коротает вместе вечерок. Глупо получилось!
Однако сделанного не воротишь.
– Ага! – прокомментировала вместо приветствия гостья. – Я подозревала нечто подобное. Тем лучше.
Я покосилась на Лизу. Хотелось бы с помощью ее Дара узнать истинные намерения посетительницы. Лешик понятен без ведьминых штучек, а вот Ольга Григорьевна скрытней и проницательней. Снова координировать действия вслух, забрав потом нужную капсулу памяти? Мне почему-то казалось, мы наткнемся на сильное сопротивление, навредив в результате и себе, и объекту… какой кошмар! Начитавшись «Справочника», я назвала человека объектом. Я аж содрогнулась от стыда. Не хочу быть ведьмой! Ну за что мне это? Заберите свой дурацкий Дар и оставьте меня в покое! Сделайте, пожалуйста, как было, а?
Однако в единый миг чувства мои вдруг переменились. Я ощутила тревогу, даже страх, густо смешанные с раздражением и возмущением. Нет, не ощутила! Я их увидела. Тоже нет – разве подобное увидишь? Это не описать, и тем не менее было ясно – Лиза сняла слепок с состояния Ольги Григорьевны и послала мне. Горя от смерти любовника дамочка не испытывала, скорее на него злилась. А еще она была смертельно напугана и почемуто надеялась на нас, что не мешало ей нас презирать.
К сожалению, на большую конкретику рассчитывать не приходилось, но все равно солидное подспорье в общении. Молодец, Лиза, просто умница!
– Что вам надо? – прервала молчание Женька.
На мой взгляд, зря она вылезла. Кто пришел, тот пускай и начинает, волей-неволей приоткрывая свои карты.
– Узнать, что вам известно о смерти Василия Сергеевича, – приказным тоном известила гостья.
– То же, что и всем, – подумав, сообщила подруга. – А вам?
– Кто его убил? Каковы мотивы? Кого подозревает милиция? Вы вечно на работе подбираете сплетни, так что должны знать. Отвечайте!
Не на ту напала! Да, банковские служащие цепенели, когда она выкрикивала свои команды, а скрытый мазохист Никоненко млел от восторга. А вот Женька помыкать собой не позволяет, за что и была ненавистна бывшей начальнице.
Подруга покрутила пальцем у виска, для полного разъяснения избранной позиции добавив:
– Еще чего! Разбежалась!
Ольга Григорьевна, вздохнув, медленно изучила нас троих одну за другой, лицо ее помрачнело, а глаза почему-то остановились на мне.
– Простите, – произнесла она с демонстративным раскаянием монашки, отчитывающейся исповеднику о непристойном видении, настигшем ее во время поста. – Это я от нервов несу чушь. Я так уважаю Анатолия Андреевича и восхищаюсь Ниночкой! Мне безумно стыдно, что я доставила им огорчение. Но поверьте, это случилось против моей воли. Прошу вас, объясните все Анатолию Андреевичу! Умоляю вас!
Я в недоумении захлопала глазами. Анатолий Андреевич, Ниночка… это еще кто? И при чем здесь я?
Собеседница поняла мою реакцию несколько иначе.
– Я понимаю, – продолжила она, потупившись, – Анатолию Андреевичу при его уме было несложно узнать о наших отношениях с Головановым. Естественно, ему это не понравилось. Но поймите меня правильно… Голованов был моим шефом, он меня заставил против воли. Я очень надеялась – добившись своего, он быстро потеряет ко мне интерес. Я всячески его отвращала! Вспомните: едва вы намекнули мне, что Анатолию Андреевичу не нравится роман зятя с сотрудницей банка, я сразу уволилась. Я была готова на все, лишь бы Анатолий Андреевич и Ниночка были довольны! Да, Голованов продолжал меня преследовать, но это целиком его вина, не моя. А жуткая идея развестись с Ниночкой… я отговаривала его, как могла!
«Все врет, кроме последней фразы», – мысленно передала мне Лиза. Я и сама в этом не сомневалась. До меня, наконец, дошло: Анатолий Андреевич – не кто иной, как министр Никоненко (ну не знаю я их имен и знать не хочу), а Ниночка – его дочь. Голованов интересовал Ольгу Григорьевну исключительно как зять высокой особы, богатый мужчина со связями. Бросив жену, он нажил бы серьезного врага и, скорее всего, разорился. Разумеется, Волкову подобная перспектива не прельщала. А про насилие злого начальника – очевидная чушь. Василий Сергеевич просто боготворил любовницу и беспрекословно ей подчинялся.
Я задумалась. Прежде всего, с чего все-таки Ольга Григорьевна решила заявиться к Женьке? Ну узнала о смерти Голованова… кстати, откуда? Сообщил по дружбе бывший сослуживец? У нее с ними отвратительные отношения, так что вряд ли. Значит, известил человек, знающий о романе с шефом. Причем роман тщательно скрывался, и Лешик, например, ни о чем не догадывался, а мы оказались в курсе исключительно из-за Дара Лизы видеть людей насквозь. Однако гостья не зря констатировала: Никоненко, заподозри он неладное, без проблем обнаружил бы правду. Нанял бы сыщика, в конце концов! Так, погодите… у Василия Сергеевича недавно возникло желание развестись. Тут уже самая ненаблюдательная жена должна прозреть. Прозрела, нажаловалась отцу, и неверный муж становится жертвой убийства. Очень неприятная логическая цепочка, зато она многое проясняет.
Предположим, милиция проведала, что Ольга Григорьевна – любовница убитого, и допросила ее. Бедная женщина выстроила ту же логическую цепь, что и я (необязательно верную, но весьма и весьма правдоподобную), и перепугалась, решив, что следующей жертвой министра (то есть, конечно, киллера) станет она сама. Как себя защитить? Она вспоминает о нашем визите в банк, где мы выдавали себя за посланниц Никоненко, и видит шанс с ним связаться. Найти нас можно лишь через Женьку. Найти, чтобы заверить в своей невиновности и сверхлояльности. Не отправляться же за этим к безутешной вдове…
– С вами беседовала Грушко? – наобум спросила я. Почему-то мне казалось, синеглазый красавец вряд ли вогнал бы даму в столь безудержную панику.
– Да, – кивнула собеседница. – Она была довольно тактична для прокурорши. Ох, так я и чувствовала, что Голованов не сумеет скрыть свое увлечение, кто-нибудь да пронюхает. Но поверьте, я изо всех сил старалась не ранить Ниночку! Я считаю, Голованову безумно повезло с женой!
«Тактична для прокурорши? – удивилась я. – А над Женькой издевалась». Потом уточнила вслух:
– И какие у Грушко версии убийства?
Ольга Григорьевна, вздрогнув, уставилась на меня расширенными от ужаса глазами.
