на другое, и, в конце концов, мы победим их.
Джордж видел, что вокруг него люди сели ровнее, и даже начали улыбаться более уверенно, чем временами до этого. Они ободрились от его слов. Герцог только надеялся, что верит в них так же, как и его люди.
24
Наша главная новость сегодня – прекращение боевых действий на мире Вернке, который яростно оспаривают с конца 3062 года два братских подразделения: 12-ый и 22-ой Авалонские гусарские полки.
После уничтожения 12-го полка, верных лоялистов Виктора, архонт-принцесса сохраняет контроль над важным производящим мехи миром. После потери значительного количества важных производителей мехов за последние годы, как то Нанкина, Ковентри, и, самое болезненное, Тиконова, контроль над Вернке критичен для архонт-принцессы, чтобы продолжать сражение против войск, лояльных к принцу Виктору.
– Прекратить! – выкрикнул Грейсон по общей частоте. – Прекратить огонь!
Но это было бесполезно. Совершенно бесполезно. Тот факт, что Риджбрукское ОМК выбрало путём отступления мемориальный парк Моргана Хасека, вызвал неистовую ярость берсерков в его людях, которую ничего не могло остановить; он пытался сделать это уже пятнадцать минут.
Его «Темплар» качнулся назад, когда «Цестус» оторвал почти тонну брони с верха правого торса меха Грейсона выстрелом из гаусса. Он попятился, чтобы удержать равновесие, а затем повернулся, чтобы открыть ответный огонь четвёрками самонаводящихся ракет ближнего действия. Он всё ещё не хотел задействовать всё вооружение из-за боязни нанести случайный урон парку. Восемь ярких огней прорезали сумерки; непрерывный ветер быстро унёс инверсионный след, ещё до того, как ракеты взорвались на корпусе «Цестуса». Неуклюжий сгорбленный мех оступился, раздавив при этом своей огромной металлической ногой ледяную скульптуру единорога.
– Нет! – закричал Грейсон на пределе своих лёгких. От душевной боли в его глазах появились слёзы, и сильные судорожные всхлипывания душили его. – Прошу, не тут. Мы будем выходить из боя…
Но он знал, что этого не произойдёт. В праведном гневе его фузилеры уничтожали то, что они старались защитить. Это было безумие.
Где-то слева от него Джонатан Томлинсон, непрерывно стреляя, удерживал позиции в своём «Ягермехе», грохот от его сдвоенных ультра-автопушек отдавался эхом по всей ледяной равнине. Казалось, ему было всё равно, что он наступил и раздавил статую женщины, прижимавшей к груди ребёнка.
Дальше Грейсон видел «Баньши» лейтенанта Джека Мантаса, огонь его ППЧ не прекращался, взрывая одновременно по несколько скульптур за выстрел. Звезда, окружённая семью планетами, мгновенно испарилась, будто ледяное солнце неожиданно превратилось в настоящее и стёрло себя вместе со своей солнечной системой в колоссальной вспышке сверхновой. Дымчатый ягуар, сражающийся в доблестной, но, в конечном счёте, безнадёжной битве против льва исчез так же, как и клан, который вдохновил на создание этой статуи. Гигантский гладиатор, прибивающий китайского дракона к земле, превратился в пар так же быстро, как менялась удача капелланского государства. Грейсон с трудом выносил это зрелище.
Сдвоенные рубиновые лучи прочертили воздух и впились в его левую и правую ноги, заставив вскипеть и исчезнуть ещё тонну брони «Темплара». Двигаясь назад, в тщетной надежде отвести «Цестус» от ледяных скульптур, Грейсон поднял два средних лазера повышенной дальности и сделал выстрел. Благодаря аккуратному прицеливанию и улучшенному прицельному компьютеру, оба выстрела попали в цель, в центральный торс. Стараясь не вредить парку ещё больше, Грейсон наносил противнику только половину повреждений. Его забота, возможно, была нелепой, словно кто-то старался не пролить содержимое фляги в потоки воды, смывающие родной город. «Ещё одна капля в океане», – думал он.
Полный залп «Цестуса» напомнил ему о битве, все выстрелы двух больших лазеров и гауссового орудия нашли свою цель в «Темпларе». Переданная кинетическая энергия вместе с потерей почти двух тонн брони и скользкой опорой для ног, в конце концов, заставили его потерять равновесие. Завывания гироскопа, расположенного под кабиной, дали знать, что притяжение выиграло этот раунд.
«Темплар» с грохотом рухнул на спину, голова Грейсона в нейрошлеме больно ударилась о пилотское кресло. Тяжело дыша, понимая, что «Темплар» погибнет, как какая-то черепаха, перевёрнутая на спину, он попытался перекатиться и подняться на ноги. Задание оказалось ещё более сложным, поскольку Грейсон не хотел пользоваться своими руками со стволами орудий. Если они забьются снегом, и он выстрелит, это уничтожит их так же, как попадание из другого оружия. «Цестус» продолжал терзать броню «Темплара» всё новыми энергетическими ударами, и раздражение Грейсона росло с каждым выстрелом.
К тому времени, как его мех поднялся и выпрямился на все одиннадцать метров высоты, злость полностью заполнила его. Он подождал мгновение, пока перекрестье прицела не засветится золотым, а затем сжал обе рукоятки управления в кулаках, стреляя всем доступным в распоряжении оружием. Четыре средних лазера повышенной дальности, две четырёхствольные установки самонаводящихся ракет и две автопушки класса 5 сделали залп по «Цестусу». Как и в прошлый раз, все самонаводящиеся ракеты захватили цель и добились разрушительного эффекта. Снаряды для автопушки повышенной точности и прицельный компьютер «Темплара» удержали оба металлических потока на цели, разъедая как грибок её броню. Только два лазера нашли свою цель. Два других прошли в двух сантиметрах от «Цестуса», попадая во что-то из парка позади него.
Часть сознания Грейсона наблюдала за тем, как оба луча попали в другие ледяные скульптуры. Первый срезал великолепное ледяное дерево, наверное, двадцати метров высотой. Подрубая его под корень, вспышка света свалила скульптуру, словно топор лесоруба, и она упала, сокрушая другие. К абсолютному ужасу Грейсона, второй лазерный луч ушёл в самый центр парка, где нетронутый «Даиси» присел, защищая могилу Моргана. Заряд, кажется, прошёл через ледяное плечо правой руки меха. Когда орудия «Темплара» полностью перезарядились, возвращаясь в состояние готовности, Грейсон выпустил второй залп и почти вздохнул от облегчения, когда «Даиси», казалось, остался цел. Затем, будто срывающаяся волна снега, превращающаяся в лавину, рука начала медленно соскальзывать вниз. Ледяные осколки блестели как фейерверк на ярком солнце.
Результаты второго залпа Грейсона оказались такими же, как и первого, два лазерных луча пробили центр торса «Цестуса». Внезапный пик на ИК-мониторе показал, что Грейсон попал в двигатель вражеского меха. Когда в образовавшиеся дыры направилась энергия ещё нескольких выстрелов, «Цестус» внезапно замер, и языки огня начали вырываться из трещин в его броне. В сюрреалистическом унисоне, рука «Даиси» наконец свободно отпала одновременно с тем, как энергия, запертая в термоядерном двигателе «Цестуса», вырвалась за пределы и поглотила своего тюремщика. Пламя взрыва мгновенно окутало всю
