– Очень хорошо. Ты правильно делаешь.
Доктор, по-видимому, забыл, что сам велел Клинту это делать. Он осмотрел рану на голове Бастера.
– Очень аккуратно зашито.
Рана затянулась, и на голове выросла новая шерсть, только белая. Казалось, по серой голове Бастера кто-то провел мелом.
– Некоторые женщины в городе специально делают себе в темных волосах одну белую прядь. Это модно.
Он опять потрогал шину.
– Как вы думаете, сколько еще он должен носить ее? – спросил Клинт.
Доктор взглянул на него серьезно.
– Будь он моим пациентом, я бы сейчас снял ее.
– Сейчас? – И Клинту вдруг показалось, что наступило рождество: слова молодого доктора были похожи на рождественский подарок. – По-вашему, все будет в порядке?
– Ничего не могу обещать. Может, кость и не срослась. Но если не срослась до сих пор, то уже никогда не срастется.
– Тогда я сейчас сниму шину.
Если что-нибудь не так, то уж лучше выяснить это в присутствии врача.
Он принес щипцы и, вытащив гвозди, снял фанерки. Бастер тотчас же оперся на освобожденный ласт.
– Нельзя, Бастер!
– Пусть попробует. – Доктор наклонился, чтобы осмотреть ласт. – Здесь был перелом?
– Да, – кивнул Клинт.
– Кость срослась еще крепче, чем прежде. Клинт обнял тюленя.
– Слышишь, Бастер? Ты здоров!
Доктор присел на корточки и осмотрел оба ласта.
– Они совершенно одинаковые. – Он встал, отряхивая снег с пальто. – Ну, я пойду.
– Я очень благодарен вам, доктор! Можно прямо сейчас пустить Бастера плавать?
– Самое полезное для него занятие, – улыбнулся доктор.
– Бастер, купаться!
Тюлень приподнялся на передние ласты, словно желая сказать, что рад бы, да не может, не, вдруг почувствовав, что свободен, скатился с салазок прямо в снег.
Они пошли на берег. Бастер ковылял рядом с Клинтом, подавая какие-то звуки, которые должны были означать:
«Сегодня отличный день, и мы идем купаться. Поспешим, пока еще есть вода!»
Клинт помог ему спуститься по заснеженным ступенькам причала и дошел с ним до самой воды. Бастер тотчас же скользнул в воду, но вернулся, как только увидел, что Клинт остался на берегу.
– Я не пойду в воду. Бр-р-р! Я замерзну!
Бастер старался объяснить ему, что он неправ, но Клинт все– таки не пошел. Тогда Бастер уселся в воде на задние ласты и стал упрашивать.
– Нет! – Клинт покачал головой и показал пустые руки.
Бастер изобразил на морде полное отчаяние и упал в воду, словно мертвый. А затем одним мощным движением ушел далеко-далеко. Его пятнистая шкура замелькала под водой. Вынырнул он в пятидесяти ярдах[4] от берега, поднявшись до плеч из воды, чтобы посмотреть на глупого мальчика, который не понимает, как приятно купаться зимой. А потом снова исчез и появился уже почти у берега. Клинт, смеясь, погладил его.
– Куда мне до тебя, Бастер! Но не забывай: научил тебя плавать я.
С этого дня Бастер купался, когда ему удавалось уговорить Клинта пойти с ним на берег; а порой, если Клинт бывал занят, Бастер уходил один. Дважды он пробыл в море весь день.
Клинт всегда тревожился, если Бастер подолгу отсутствовал, но он напоминал себе, что вот так, наверное, беспокоилась и мама, когда он исчезал надолго. Правда, зимой для Бастера безопаснее, потому что рыбаки и охотники в море не выходили.
…В последнюю субботу каникул разразился шторм. Бастер ушел на берег и задержался дольше обычного. Он не вернулся даже к ужину. Впервые, с тех пор как он был ранен, он не явился домой с наступлением темноты – неужели опять с ним что-нибудь случилось? Клинт делал вид, что смотрит в окно на мокрый снег, но в действительности он очень волновался.
– Зов предков, – сказал отец, когда мама подала на стол блюдо жареной свинины и сладкого картофеля. – Бастер растет, сынок, и ты тоже растешь. Если он не станет взрослым тюленем, а ты – мужчиной, будет плохо. А взрослым тюленям по ночам не положено возвращаться домой.
Но Клинт хотел, чтобы Бастер вернулся. И расти он не спешил, во всяком случае – пока. Сидеть дома с родителями было куда приятнее, чем ходить в школу, – как хорошо было, когда он еще не учился! Нет, взрослым становиться ни к чему. Пусть лучше поскорее наступит лето, и они с Бастером отправятся в
