записал ее рабочий и домашний телефоны, и позвонил на следующий день. Он ее добивался – именно так, не скажешь, что слово слишком сильное. Добивался. Она говорила ему, что не хочет связываться с женатым мужчиной, а он отвечал, что понимает: все это чистой воды Голливуд, все это банально, и так говорят все женатые мужчины, но от его семейной жизни на самом деле остался лишь фасад, брак его был огромной ошибкой, женился он зря - просто он был в Канаде один и без друзей, вдалеке от дома; и даже если бы он не повстречал Ди, их пути с Кенди все равно разошлись бы – их держат только дети, они еще маленькие и не поймут; он обещал, что будет нежным и заботливым и всегда будет любить ее. Ну, и зачем тогда так поступать? Если ты любишь кого-то, если она юная, цветущая и сводит тебя с ума, тогда зачем закатывать приемы, держаться за руки, и вообще сидеть в этом болоте с другой женщиной? Какой тут смысл? Или предположим, ты любишь эту женщину, вы прожили вместе десять лет и тебя все устраивает, ты обожаешь своих мальчиков и т.п., зачем тогда врать кому-то еще, что она юная и притягательная, и плести ей сказки про конференцию в Лондоне и про бэджи с именами? Этого понять Ди была не в силах, и она чувствовала, что в ее голове вот-вот что-то сломается. Она подалась вперед. Том увидел в зеркале, что она наклонилась.
- Все в порядке, Ди? – окликнул он ее.
- Нормально, - пробормотала она.
- Держись, твой поворот через пять минут, - сказал он. Наверное, решил, что ее укачало.
- Да ну? Мы уже дома? – она искренне изумилась. Ей казалось, что до Ратдуна еще миль семьдесят. – Ты не пробовал водить «Конкорды»? – попыталась пошутить она.
- Еще нет. Но думаю, теперь это мне раз плюнуть, - ухмыльнулся Том ей в ответ.
Она подумала, не поехать ли сразу домой. Может, не стоит выходить около гольф-клуба? Но так еще хуже – вернуться совсем одной в пустой дом. Нет, лучше побыть в компании людей, которые болтают и смеются, и обрадуются ей.
Перед тем, как войти в клуб, она открыла сумку и достала зеркало. Выглядела она, что удивительно, совсем неплохо – загорелое лицо (не зря столько выходных провела дома), волосы прямые до плеч – Сэм говорил, что она будто из рекламы шампуня, для него это высокая похвала. Глаза: взгляд обычный, не безумный. Нет, родителей и их друзей она не испугает. Итак, вперед, и когда ее спросят, чем ее угостить, она ответит: у меня чего-то с желудком, возьмите мне брэнди с портвейном. Кто-то сказал ей однажды, что это отличное лекарство от любой хвори - или почти от любой.
Родители как всегда были ей очень рады, и к тому же им не терпелось поведать новость, взять в руки бокал и сказать тост. Звонил Фергал, – и представь себе, они с Кейт купили кольца и собираются пожениться незадолго до Рождества - чудесно, правда? Родители Кейт тоже звонили и сказали: как все здорово сладилось, может, нынешняя молодежь мудрей своих родителей, что не кидаются в омут с головой. Ди подняла бокал брэнди с портвейном и выпила за здоровье своего брата Фергала и своей будущей невестки Кейт, и принялась обсуждать с мамой, что надеть на свадьбу. Спиртное полилось туда, где была ледяная вода, и словно огонь растопил ее и снял боль; Ди подумала, что лекарство, пожалуй, действительно отличное.
Но уснуть оно не помогло. А двигаться надо было тихо, или не шевелиться вовсе, иначе на весь большой дом раздались бы скрип и стуки. Отправиться ночью в туалет значило перебудить всех, поэтому свой организм следовало приучить к тому, чтобы ночью никуда ходить не хотелось. Родители на кухне внизу еще долго разговаривали. Ди вдруг осознала, что они женаты уже тридцать лет. И вроде ни разу юбилеев не праздновали, и когда маме в прошлом году исполнилось пятьдесят, это как бы не заметили. Обошлись без игры на публику и без барбекю.
Но какая разница. Что ей теперь делать? Притвориться, что она ничего не знает - пусть сочиняет про Лондон? Но это значит совершенно погрязнуть во лжи. Однако, разве не готов был Сэм ради нее притворяться? Какое-то время. И ради Кенди – какое-то время. Кристальную честность он не очень-то ценил. Разве не понимал, что Нэнси проболтается? Ди ведь рассказывала, что ездит домой в одном автобусе с его секретаршей. Но Сэм не знает, что она расспрашивает Нэнси о врачах, и ему вряд ли пришло бы в голову, что Нэнси заговорит о какой-то вечеринке с человеком, с которым едва знакома. Может, позвонить ему домой и заставить сказать правду? А какой от этого толк? Никакого.
Надо успокоиться и дождаться утра. Что там делают, когда болят шея и плечи? Она попыталась вспомнить, что ей показывали, и повторить, но стало только хуже.
Через час она поняла, что такое бессонница. А когда-то она удивлялась: почему, если кому-то не спится, нельзя просто включить свет и почитать.
Еще через час она мрачно рассмеялась в душе от того, что у нее нет снотворного. У дочери одного врача и любовницы другого, у самой нет ни единой таблеточки. Потом она разревелась, и плакала, пока не уснула – без двадцати восемь, как раз когда мама спустилась по скрипучей лестнице в кухню варить кофе.
Она проснулась после часа дня: мама стояла у постели.
- Как живот? Прошел?
Ди уже успела забыть о якобы проблемах с желудком, из-за которых она пила брэнди с портвейном.
- Да, пожалуй, - удивленно ответила она.
- Раз тебе уже лучше, можно кое о чем тебя попросить? Снова звонил Фергал. – Мама замолчала, словно ждала от нее какой-то реакции.
- Свадьба отменяется? – спросила Ди, протирая глаза.
- Какие глупости - нет. Они придут сегодня в гости, в шесть часов. Нужно кое-что купить, подбрось меня до города, – имелся ввиду большой город в семнадцати милях от Ратдуна.
- А зачем ехать в город?
- Тут ничего такого особенного не купишь.
- Мамочка, но придет просто Фергал! Зачем ему что-то такое особенное?
- Но с ним будет Кейт.
- Так они с Кейт живут вместе уже целый год! Ты часом не повредилась ли в уме, зачем ей что-то такое особенное? Можно просто пойти в магазин Кеннеди и купить там ветчины или баранины и еще чего- нибудь вкусного.
- Если не хочешь меня везти, так и скажи. Я уверена, что твой отец не откажется быстренько съездить со мной в город. - Мама, похоже, огорчилась и обиделась.
- Ты прекрасно понимаешь, что быстренько не получится, до города семнадцать миль. Дорога плохая, и в субботу всегда пробки – все ломятся за покупками; и будет просто чудо, если найдем, где припарковаться. На все уйдет часа три, не меньше.
- А временем вы, юная леди, заметно, что очень дорожите: уже за полдень, а вы еще в постели. Вижу, вы так заняты, у вас столько дел. Что же, может, ваш отец пропустит разок игру в гольф и меня подвезет.
Ди выбралась из постели и взяла халат.
- Сперва я приму ванну, а потом поедем. Только предупреждаю: тебе явно грозит опасность потерять рассудок. Так ты и мне скоро надумаешь покупать что-то особенное.
- Если приведешь в дом жениха - с удовольствием, - ответила мама. – Кстати, ты надевала бы хоть пижаму, или ночную рубашку, или хоть что-нибудь. Как-то странно спать совсем неодетой.
- Мамочка, это очень странно – если кто узнает, меня отправят лечиться.
- Как я люблю, когда умничают. Моя родная дочь умничает! - сказала мама, и с довольным видом отправилась вниз составлять список покупок.
Миссис Берк приобрела набор из скатерти и шести салфеток. Ди так часто закатывала глаза, что мама в конце концов попросила ее не заходить с ней в магазин, чтобы люди на нее не пялились. Три раза ее отгоняли от входа полицейские – взмыленные, издерганные мужики, которые, наверное, совсем не так представляли себе службу в полиции. Она видела, как одна мамаша отлупила трехлетнего малыша по ногам – тот заревел от испуга; а отец семейства решил, что это слишком, и пихнул жену. «Вот она, семейная жизнь, - подумала Ди. - Семейные узы. А мы к ним стремимся, как полчища леммингов. Если бы за нами наблюдали марсиане, они решили бы, что все мы свихнулись. И ведь каждый об этом мечтает: куда ни глянь - кругом книжки о любви, «Даллас» по телеку. И жизнь никого ничему не учит».
