времени могли уйти очень далеко в землю.
Я решил еще раз окунуться, перед тем как взяться за корень со свежими силами и одолеть его. Вода прогрелась за день и была очень приятной. Я плескался с огромным, удовольствием и вдруг услышал тарахтение мотора — не нашей моторки и не Гришкиной, а какой-то совсем другой незнакомой моторки. Уж один мотор от другого я умею отличать на слух!
Я вынырнул и оглянулся. Метрах в пятнадцати от меня притормозила моторка, в которой сидели два грузных мужика с удочками. Явно не из местных.
— Привет! — окликнул меня один из них. — Не знаешь, где тут ночной клев самый хороший?
— Да он всюду неплохой, — ответил я. — Только вы заплыли на территорию заповедника, где охотиться и ловить рыбу запрещено. Лучше вам отплыть вон за тот мысок, — я показал рукой, — если вы не хотите, чтобы вас оштрафовали.
— Что, здешний смотритель заповедника суров? — спросил мужик.
— Это мой отец, — ответил я. — И он постоянно следит за заповедником. Он скоро приплывет.
— Вот оно как… — протянул мужик. Второй по-прежнему молчал. — А ты что делаешь? Наводишь порядок в заповеднике, отцу помогаешь? — он кивнул на мои колышки и раскопки.
— Нет, — ответил я. — Это я археологам помогаю.
— Археологам? — удивился мужик. — Так здесь еще и древности какие-то водятся?
— Полным-полно, — ответил я. — Археологи почти каждое лето приезжают с разрешением на раскопки. И до сих пор немало интересного находят.
— Значит, это лагерь археологов, там, чуть выше на берегу? — мужик показал рукой.
— Да, — кивнул я.
— И удалось тебе откопать что-нибудь интересное?
— Пока нет, — ответил я. — Но для меня главное — все подготовить для настоящих раскопок, чтобы археологам возни было меньше.
— А ты парень не промах! — рассмеялся мужик. — Слышь, Федотыч, может, и нам в археологи податься?
— Может, и податься, — отозвался его приятель, открыв наконец рот.
— Это не так просто, — предупредил я. — А «черных» археологов привлекают к ответственности. К такой же, как браконьеров.
— «Черные» — это которые незаконно копают? — поинтересовался мужик.
— Ага, — ответил я. — И еще утаивают ценные находки.
— Ты гляди, все знаешь! — усмехнулся мужик. — Недаром, выходит, ты сын смотрителя заповедника… Значит, говоришь, за тем мыском?
— За ним самым, — подтвердил я. — Особенно если чуть дальше валунов встать или с валунов ловить. Там и лещ хорошо клюет, и синец, и чехонь. Даже сомы иногда попадаются, а то и форель. Но форели сейчас не так много. Ну, и другие рыбы есть.
— Спасибо за консультацию! — весело сказал мужик. — Можно считать, с нас причитается! А тебе — удачи в раскопках!
— Спасибо, — ответил я. — А вам — хорошего клева!
— Тьфу-тьфу-тьфу! — откликнулся мужик, разворачивая моторку. И, еще раз помахав мне рукой, поплыл назад, к мыску, вместе со своим молчаливым приятелем.
А я поплескался еще минут десять и вернулся к своему труду. Лопаткой, а потом скальпелем мне удалось перерубить корень и проникнуть под него. Дальше дело пошло легче, потому что земля, хоть и слежавшаяся, была довольно мягкой.
Я выкопал яму в диаметре сантиметров сорок и глубиной около двадцати, когда уткнулся во что-то твердое. Помня, что первая заповедь археолога — осторожность, я стал счищать землю с этого твердого осторожно-осторожно, чтобы не поцарапать и не повредить. И счищал так до тех пор, пока передо мной не обнажились несколько костяных зубчиков.
У меня дыхание перехватило от восторга. Конечно, костяные изделия были мне не в диковинку, у нас их довольно много находили — и иглы, и кусочки женских украшений — бус и серег, — и пластинки с полустершимся рисунком. Даже мы с Ванькой нашли две иглы и обломок браслета. Они хранились у нас среди прочих редкостей, которые мы собирали в заповеднике. Например, у нас был комар, которому миллион лет. То есть не сам комар, а его четкий оттиск в камне. Камень раскололся как раз в том месте, где этот комар умер. А сами понимаете, сколько времени должно пройти и сколько всяких катаклизмов случиться, чтобы из мягкой породы образовался камень. Так что наш комар еще динозавров кусал. И самое интересное — он был точно таким же, как современное комарье, за миллионы лет, оказывается, комары ни капельки не изменились. Вот живучие твари!
Я это к тому, что сама находка и не была, может, такой ценной и редкой, но это была моя первая находка, сделанная по всем правилам археологии! Есть чему обрадоваться.
Поэтому я не стал ее сразу выкапывать. Я взял складной метр и измерил все расстояния, а затем эти расстояния нанес на схему.
Перенеся замеры на схему, я вздохнул:
— Эх, сейчас бы еще и сфотографировать эту штуковину! Ведь настоящие археологи всегда фотографируют свои находки, для большей точности, а эта — моя первая! Было бы, о чем вспомнить!
И тут мне пришло в голову, что, конечно, у археологов должен быть фотоаппарат, и даже несколько. И я побежал к их лагерю.
Я и представить не мог, сколько шуму наделает моя находка и какая удивительная история вокруг нее закрутится!
Глава четвертая
Я попадаю в историю археологии
Когда я прибежал в лагерь, то обнаружил, что вся группа, отправившаяся на раскопки того места, где был найден перстень, только-только вернулась. Оказывается, уже пять часов прошло!
— Ничего! — со вздохом сообщил мне Ванька. — Ни могилы, ни черепа, ну ничегошеньки!
— Да, зря провозились, — вздохнул Левой Гургенович. — Но ничего, это нормально.
— А у меня кое-что есть! — сообщил я.
— Да ну? — оживился Станислав Борисович. Да и остальные встрепенулись.
— Вроде бы ничего особенного, — сказал я. — Костяное изделие, из тех, которых здесь много попадается. Но это — моя первая находка, и я бы хотел ее сфотографировать. У вас ведь есть фотоаппарат? Ее положение я уже занес на план!
— Очень интересно! — Станислав Борисович повернулся к Левону Гургеновичу и студентам. — Пойдем, посмотрим все вместе?
— Конечно, конечно! — откликнулись они. Причем Ванька чуть ли не громче всех.
Станислав Борисович взял фотоаппарат, и мы дружно направились к месту моей находки.
— Вот несколько зубчиков торчит, — сказал я.
— Да, любопытно, очень любопытно! — Станислав Борисович сделал несколько снимков, с разных сторон и с разных ракурсов. — Ты не возражаешь, если я ее достану? Так сказать, как опытный профессионал…
— Нет, нисколько не возражаю, — ответил я.
Станислав Борисович спустился в яму и аккуратно извлек откопанный мной предмет. Это оказался двусторонний гребень, часть зубчиков которого были отломаны.
Станислав Борисович аккуратно очистил гребень от земли… и вдруг ахнул!
— Что такое? — спросил Левон Гургенович.
А студенты и Ванька подались поближе.
Станислав Борисович молчал некоторое время, потом медленно протянул гребень Левону Гургеновичу.
