чем царапина, то он может отправиться искать нас, забинтовав её или заклеив пластырем! И теперь ружье будет при нем, наготове! Все входы здесь открыты, ни одной двери, и он спокойненько доберется до нас!
— Говорю я тебе, после твоего выстрела он отлипнет от нас как миленький! — сказал я. — Он понял, что мы можем за себя постоять!
— Ну, не знаю… — Фантик помешала вилкой лисички и повернулась к нам. — Во-первых, я не уверена, что это был «охотник»…
— Я тоже не могу сказать на все сто, — заметил я. — В том смысле, что мы видели его очень нечетко. Но в смысле внутреннего убеждения — я уверен, что это был он!
— …Ну, тогда… — Фантик зябко передернула плечами. — Он ведь псих ненормальный, а во всех этих триллерах и боевиках все эти психи и маньяки очень живучие и настырные. Кажется, в них уже десяток пуль всадили, и со скалы столкнули, и чего только ни делали, а в следующей сцене он опять начинает шевелиться, встает с окровавленной мордой и идет с огромным ножом убивать героя или героиню! Так ведь и этот попрет… легкая рана его только разозлит и раззадорит, как кабана!
После того, как мы на прошлые зимние каникулы столкнулись с кабаном, во время одного из наших приключений, Фантик отлично усвоила очень многое про повадки кабанов.
— Ты побольше триллеров смотри! — фыркнул я. — Вообще начнешь по ночам голову под подушку прятать!
— И потом, он не псих и не маньяк, — вмешался Ванька. — Он шпион!
Мой братец готов был до конца отстаивать эту теорию, на которой его заклинило. Перехватив мой взгляд и, видимо, разглядев в нем недоверие, он сказал:
— Чего сомневаешься? Все доказано, разве нет? Мы и шифровку его перехватили, и его самого видели…
— Тогда он тем более постарается нас убрать! — заявила Фантик. — Как свидетелей! Мы слишком много знаем!
Я покачал головой. Я ещё мог понять, зачем шпиону распространять фальшивые деньги — шпионы часто этим занимаются, чтобы подорвать экономику страны. Но чего ради шпиону собирать осколки и обломки креста? Говорить вслух я ничего не стал, потому что с моим братцем бессмысленно спорить, когда он упрется. Кой-какой резон в их рассуждениях был. Чтобы не трястись от страха всю ночь, не мешало бы обеспечить какую-то систему защиты. И я, кажется, придумал…
— Единственный вход в подворье — через ворота, — сказал я. — То есть, если мы перекроем ворота, то нам ничего не страшно.
— Как мы их перекроем? — спросил Ванька. — Кирпичом заложим? Или новые створки из досок сделаем?
— Вовсе нет, — ответил я. — Мы поставим сигнализацию.
— Сигнализацию?..
— Ну да. Тут полно пустых бутылок и жестянок из-под тушенки. Все это вяжем на одну веревку, поближе друг к другу, бутылки подвешиваем за горлышки, жестянки — как зацепится. Натягиваем эту веревку в воротах, поближе к земле, но все-таки так, чтобы бутылки и жестянки болтались в воздухе. Человек, знающий, что в воротах препятствий нет, не заметит их и наверняка заденет ногой. И они поднимут такой трезвон, что только держись! Скорей всего, он сбежит после этого и больше не появится. А если и полезет в подворье — мы уже будем начеку и встретим его как надо! Его ружье ему не поможет, потому что мы будем стрелять из укрытия, из-за двери или выбитого окна. И кто-то будет стоять у двери трапезной, чтобы двинуть его кирпичом по затылку, если он все-таки добежит через двор и войдет!
— Классная идея! — восхитился Ванька.
— Ребята, а вы уверены, что у нас все это получится, если он и в самом деле полезет? — робко спросила Фантик.
— Не сомневайся! — самоуверенно ответил мой братец. — После того, как он в этих гремящих бутылках запутается, мы его в два счета одолеем! Давай делать сигнализацию!
И вот, пока Фантик заканчивала готовить ужин, мы с Ванькой навязали на крепкую веревку (веревок у нас был большой запас, ведь веревки — это такая вещь, которая в путешествии может понадобиться по самым разным случаям), как можно ближе друг к другу, все стеклянные бутылки и консервные банки, которые смогли найти (вот когда мы ещё раз порадовались, что столько мусора унесли к себе — ведь одних бутылок из-под водки и из-под вина у нас получилось семь штук, и ещё кое-что мы насобирали по углам трапезной), и направились к воротам, держа веревку аккуратно растянутой, чтобы бутылки как можно меньше звякали друг о друга.
Снаружи была красотища! Буран утих, все было покрыто белым-белым снегом, и небо начало очищаться — в нескольких просветах между тучами виднелись звезды, такие яркие, какими они бывают только в мороз. Снег мерцал и отсвечивал, и поэтому видно было хорошо. Словом, мы увидели не вечер, а сказку!
Мы прошли к воротам и натянули веревку, завязав её концы на вбитых в арку ворот железных штырях — нижних петлях давно снятых подвесных створок. Как раз на нужном расстоянии от земли они повисли, сантиметрах в тридцати-сорока, а тень от арки полностью их скрывала. Человек, не знающий, что в воротах стоит сигнализация, влетит в них как пить дать! Я легонько качнул одну бутылку пальцем, и по всей длине веревки прокатился тихий перезвон.
— Нормально! — сказал я. — Представляешь, что будет, если кто-нибудь врежется в них со всей дури?
Успокоенные, мы вернулись к очагу. Фантик как раз сняла с плиты лисички с макаронами и готовилась раскладывать их по тарелкам.
— Слушай, на улице такой кайф, что обалдеть можно! — сообщил ей Ванька. — Предлагаю после ужина вылезти погулять.
— И нарваться на этого типа? — Фантик содрогнулась.
— Не обязательно вылезать за ворота. Можно просто поиграть в снежки во дворе или полазить по галерее. Ты только выгляни — сама не захочешь торчать под крышей!
— Обязательно выгляну, — сказала Фантик. — Но давайте сначала поедим.
Здорово было есть возле жаркого очага, при его свете — да, в кухне было темновато, но все-таки очаг светил не хуже, скажем, настольной лампы и странно было думать, что вот эти лисички, которые мы едим, мы собрали лишь несколько часов назад, а теперь за стенами настоящая зима!
Меня больше всего волновала судьба лодки, поскольку я не сомневался, что с острова нас так или иначе благополучно извлекут. Вообще-то, чтобы пошло ледяное «мыло», надо, чтобы мороз держался не меньше трех-четырех дней, но природа настолько спятила с ума, что я не удивился бы, увидев уже утром ледяное крошево повсюду на воде — то крошево, плыть сквозь которое безумно трудно.
А Ваньку и Фантика интересовало другое.
— Эх, вот если бы у нас была с собой рыболовная сеть! — говорил Ванька. — Мы бы установили ее там же, в воротах, чтобы можно было опускать ее сверху, как только зазвенят бутылки. Из рыболовной сети он бы уже не выбрался. Интересно, а нет других способов поймать его и связать?…И допросить, — мечтательно добавил он, — чтобы он выдал свой шифр и мы могли расшифровать все эти послания по радио. Интересно, о чем они?
— Может быть, где забрать следующую партию фальшивых денег? — предположила Фантик.
— Точно! — Ванька чуть, не поперхнулся от восторга. — Но при чем здесь крест? Борька, у тебя нет никаких идей?
— С этим крестом вообще сплошная путаница, — сказал я. — Смотри, покупать осколки креста за безумные деньги этот тип мог только в том случае, если он никогда не бывал в наших краях, не говоря уж о том, чтобы бывать на острове и не знать про крест. Но если он передавал и принимал здесь свои шифровки, то он не мог не знать про крест! И покупать кусочки креста для него не имело никакого смысла. Разве не так?
Ванька ненадолго задумался, потом просиял:
— Я знаю! Все очень просто! Шпионов было двое!
Мы с Фантиком вытаращили на него глаза.
