После паузы раздался голос из темноты:
— Я здесь…
— Пошли, — кивнул Сережа друзьям, и ребята поднялись на чердак.
Затворив за собой дверь, они зажгли фонарики. Голяк, бледный как полотно, сидел на выступающей из пола огромной балке перекрытия, у слухового окна.
— О чем ты догадался? — с любопытством спросила Оса, когда друзья остановились перед своим присмиревшим врагом.
— Он знает, о чем!.. — Сережа кивнул на Голяка. — Голос одного из людей, проникших в галерею, был очень похож на голос того сыщика с Петровки, который вступился за меня, а потом подвез домой. Я думал, мне почудилось — ведь сказано-то было всего несколько слов. Поэтому я и решил, что вылазка в галерею вполне может быть милицейской акцией — если это он. Но с другой стороны, мне показалось, что этот оперативник вел себя как-то странно: болтать с незнакомым мальчишкой о служебных делах, сами понимаете! Были другие закавыки… И уже тогда мне пришло на ум, что вся эта история с Голяком могла быть подстроена, чтобы мужик завоевал мое доверие. А когда я услышал, что Голяк опять появился одновременно с этим мужиком, понял, что два раза это не может быть случайным совпадением. Теперь уже никаких сомнений не осталось.
— Да, — хмуро кивнул Голяк. — Я указал ему на тебя в окне и сказал, что ты — один из ребят, подружившихся с новым жильцом. А раз ты там, значит, вы тоже что-то разнюхали и пытаетесь выяснить. Тогда этот мужик велел мне придраться к тебе, чтобы он потом вступился за тебя и вытянул из тебя все, что можно. Он хитрый… Но к взрывчатке в машине я никак! Ничего не имею! Я даже не думал, что такое возможно! — с неожиданной энергией выпалил Голяк.
— Как ты с ним познакомился? — спросил Петя. Он тоже начинал кое-что понимать.
— Ну, им нужен был шпион. Мальчишка, который мог бы просочиться повсюду. Ведь при нас многие взрослые не стесняются обсуждать свои дела, и вообще… Когда я понял, что речь идет о твоем отце, я и предложил им помочь.
— Отомстить хотелось, — хмыкнул Миша.
— Ну и хотелось, ну и что?! Они мне сказали, что они с Петровки, что твой отец запутался в темных делах и они следят за ним, даже документы показали…
— На чье имя документы? — спросил Петя.
— На имя Кравцова Петра Ивановича. Ну, вот… Они поняли, что я трясу мальчишек у супермаркета. И могу послать их на задание… И вообще, район знаю, всюду пролезу… Я им и тебя показал, когда ты с собакой и вот с ней, — он кивнул на Осу, — гулял в парке. Они и про машину твоего отца узнавали. А я и правда радовался, что покажу вам, где раки зимуют. Но потом, сегодня утром, когда я узнал про взрывчатку в машине… Меня как обухом по голове! Сомнение меня взяло: а вправду ли они с Петровки? Потому что вели они себя как-то не так… Ну, думаю, если это они подложили бомбу, то мне каюк! В таких делах свидетелей не оставляют, и вообще, если бы машина рванула, когда в ней были люди, меня вполне могли сделать крайним… Но я все-таки сомневался. А потом, когда он велел мне вот тебя, — Голяк кивнул Сереже, — ему подставить, вот тут-то я и понял, что никакие они не менты! Не стал бы мент такое разыгрывать, он бы просто к тебе подошел, документик показал, все бы у тебя повыведал. И вообще… Ну, думаю, влип ты, чудила! Жил себе спокойненько, а тут… И я решил сам за ними проследить. Весь день за ними мотался туда-сюда, а потом до этого дома их выследил.
— Ты что же, весь день прыгал за ними без сна и отдыха? — спросил Петя.
— Жить захочешь — попрыгаешь! Я ж кумекаю, как бывает в таких делах, не вчера родился. С улицы мне ничего не было видно, и я решил забраться в этот подъезд — вдруг они зажгут свет в окнах со стороны двора, и я увижу, чем они занимаются. А в подъезде вот на нее наткнулся! — Голяк показал на Осу. — Хотел заткнуть ей рот, но она стала мигать фонариком, и я понял, что вы все где-то поблизости, и тогда я деру дал… Но о взрывчатке я ничего не знал, даже не догадывался! — опять стал с жаром уверять Голяк. — Если бы хоть запашок уловил, я бы предупредил вас, потому что тут дело такое, хотя вы мне во где сидите! — И он провел ребром ладони по горлу. — Но когда такое начинается, тут уж я пас! Мне еще пожить охота.
— Понятно, — сказал Петя. — Хорошо, что у тебя есть голова на плечах. Тебе надо будет рассказать о том, что знаешь.
— Ни за что! — сразу уперся Голяк. — Я вам чем хотите помогу, если вы такие отчаянные! Но так, чтобы меня в этой истории как будто и не было! Я в ней вот ни на столечко светиться не хочу!..
— Ладно, ладно. — Петя с пренебрежением поглядел на Голяка, поняв, что тот скорее язык себе отрежет, чем согласится давать хоть какие-то официальные показания. — Тогда сделаем так. Веди себя с ними, как будто ты ничего не подозреваешь. Но обо всем, что услышишь или увидишь, немедленно рассказывай нам. А мы уж придумаем, как использовать твои сведения так, чтобы тебя не подвести. А если этих двоих заметут и они тебя заложат, мы подтвердим где надо, что ты на нас работал. Так годится?
— Годится, — немного подумав, согласился Голяк.
— Ну, тогда все. Пошли, ребята.
Когда все шестеро оказались на улице, Голяк суетливо заспешил со двора. Ребята подождали, когда он удалится. Саша даже чуть-чуть проследил за Голяком, чтобы убедиться, что тот действительно потопал домой. Теперь надо было решить, как быть дальше.
— Ну, дела! — воскликнул Миша. — Но зато теперь мы знаем, кто пытался взорвать машину.
— Что за икону они оставили в галерее? — спросила Оса. — Может, она тоже начинена взрывчаткой?
— Вряд ли, — отозвался Сережа. — Я осмотрел икону очень внимательно и не обнаружил никаких следов. Не знаю… То, что они работают на противников Адрианыча — это ясно, но замысел у них другой…
— Завтра с самого утра надо взять галерею под наблюдение! — заявил Петя. — А пока… Но прежде всего надо, наконец, закрыть окно и форточки. Миша, полезли на крышу! Я спущусь по веревочной лестнице и восстановлю все, как было, а ты будешь меня страховать!
Последовала довольно сложная операция по заметанию следов, за которой остальные следили с большим волнением.
— Вот и все, — сказал Петя, спускаясь с крыши и сматывая веревочную лестницу. — Ребята, у вас еще остались силы? Я хочу достойно завершить этот день!
— Что ты задумал? — спросила Оса.
— Надо отправиться к нам на квартиру и попытаться извлечь панно Врубеля. С этим медлить нельзя! Ведь вся эта история завертелась из-за него. Верно? Мне невтерпеж его увидеть!
— Мне тоже! — хором откликнулись друзья.
— Но ведь твой папа сейчас скорее всего дома, — заметил Саша.
— Значит, придется ему все рассказать, — сказал Петя. — Без этого не обойдешься.
Остальные согласно закивали, и с тем друзья пустились в обратный путь.
До дома они добрались около пяти утра. Когда Петя вставил ключ в замок, за дверью бешено залаял Бимбо.
— Я первый войду, — сказал Петя. — А то он все равно прыгнет и может всех с ног посшибать.
Хозяин Бимбо распахнул дверь и поспешил приласкать пса, который с восторгом к нему кинулся. Остальные ребята зашли следом. Они услышали, как скрипнула дверь комнаты, и в прихожей появился Петин отец.
— Петька! — ахнул он. — Это что еще такое? Ты что творишь, и кто тебе позволил?.. — Он поглядел на ребят. — А это кто? — Его осенила новая мысль, и он в крайней тревоге спросил: — С мамой и сестрой все в порядке?
— В полном! — заверил Петя. — Папа, не ругайся, выслушай нас сначала! Мы тебе такое расскажем! Мы знаем, кто подложил бомбу! И мы еще столько знаем!
Отец внимательно поглядел на сына и его друзей. Потом перевел взгляд на свой спешно накинутый халат.
— Для начала я пойду оденусь, — сказал он. — А ты чайник поставь. По-моему, прежде всего вас всех нужно подкормить.
Через пять минут отец появился на кухне. Теперь он был одет в спортивный костюм. Чайник уже стоял
