— Совсем не так, — хладнокровно возразил Брэндон, — мы согласились все предоставить тебе. Хотя ты бываешь чаще эмоциональна, чем благоразумна.
— Благодарю покорно! Я получаю поводок и ошейник в подарок на Рождество!
— Советую тебе, не будь идиоткой.
— Ах, теперь я уже и идиотка? — Рейвен встала и зашагала по комнате. Брэндон вспомнил, что она закипает очень быстро. — Не знаю, Брэнд, как я могла обходиться без твоих прелестных комплиментов все это время? Почему в целом мире тебе потребовалась только идиотка в качестве сотрудника для работы?
— Потому, что ты прекрасный композитор и замечательный поэт. А теперь помолчи.
— Ну конечно, тем более что ты так вежливо просишь.
Не спеша он вытащил еще одну сигарету, закурил, выпуская струи дыма и не отводя глаз от лица Рейвен.
— Это важный проект, Рейвен. Давай не раздувать ссору из-за пустяков. Я специально приехал к тебе, чтобы поговорить обо всем с глазу на глаз, а не через посредников и не по телефону. Можешь ты понять это?
Девушка долго молчала.
— Возможно.
— Мы используем прилагательное «упрямая» позже. Не хотелось бы доводить тебя до сумасшествия прямо сейчас.
Рейвен испытующе посмотрела на него.
— Тогда позволь мне задать пару вопросов до того, как ты скажешь что-то такое, что доведет меня до сумасшествия. Во-первых, почему ты хочешь заполучить именно меня в качестве партнера? Во-вторых, почему хочешь поделиться триумфом?
— Я еще поделюсь с тобой работой, дорогая. Пятнадцать песен — это не шутка.
— Остался еще вопрос номер один. Почему я, Брэндон. Почему не тот, кто имеет опыт работы над мюзиклом?
Он прошелся по комнате, сел за рояль и заиграл.
— Помнишь это? — пробормотал он, не позволяя ей отвести взгляд.
Рейвен ничего не ответила. Она встала и незаметно вышла из комнаты. Ей было бесконечно трудно находиться рядом с ним у того же рояля, где они сочиняли песню, которую он сейчас заиграл. Она вспомнила, как они улыбались, как теплели их глаза, какими нежными были его руки, когда он прикасался к ней. «Снежная тишина» — это была первая и единственная песня, которую они написали вместе, исполняли вместе и записали на пластинку.
После того как он кончил играть, она тихонько возвратилась в комнату.
— Ты хочешь сделать с этим что-нибудь? — спросила она.
Он услышал по тону ее голоса, что ей больно, и почувствовал угрызения совести — ведь он умышленно попытался разбить панцирь ее обороны.
— Благодаря этой песне, Рейвен, ты за две минуты и сорок три секунды получила приз — золотую пластинку. Мы тогда хорошо поработали вместе.
Она повернулась к нему и, глядя прямо в глаза, сказала:
— Это было один-единственный раз.
— И получим награду снова. Соглашайся, дорогая моя. — Брэндон встал и подошел к ней, но не дотронулся до нее. — Рейвен, ты знаешь, как это важно для твоей карьеры. И ты должна осуществить все, что сможешь. «Фантазия» нуждаются в твоем таланте.
Конечно же, Рейвен жадно желала этого. Она с трудом сама верила, что можно хотеть чего-то так сильно. Здесь она сможет выразить все свои чувства, самое себя. Но как она снова сможет работать с этим человеком в постоянном с ним общении? Способна ли она на такой шаг? Способна ли принести в жертву здравый смысл ради профессиональной выгоды? Но я не люблю его ничуть, увещевала она себя.
Невозможно было скрыть от Брэндона свои терзания, свою нерешительность, страх и желание осуществить скорее свою мечту.
— Рейвен, думай сейчас только о музыке.
— Я и думаю. Но еще я думаю о тебе — о нас. Не уверена, что наше тесное общение безопасно для меня.
— Я не могу обещать, что ненароком не дотронусь до тебя. — Он был раздосадован. — Но, клянусь, сделаю все, чтобы не выдать своих чувств. Этого достаточно?
Рейвен уклонилась от прямого ответа.
— Если я соглашусь, то когда мы начнем? Я вот-вот отправлюсь в турне.
— Знаю, через две недели. Гастроли закончатся через шесть недель. Так что мы можем начать в первую неделю мая.
— Вижу, ты основательно все продумал. Хорошо, Брэнд, — сказала она, — я согласна. Где мы будем работать? Только не здесь, — добавила она быстро и печально. — Я не хочу находиться с тобой в этой комнате.
— Нет, я думаю, нет. У меня есть то, что нужно, — продолжил он, когда Рейвен замолчала. — Я купил домик близ Корнуолла. Это спокойное, уединенное место, нас не будут беспокоить журналисты. Ты знаешь, как они досаждают мне, и набросятся на нас, как только пронюхают, что мы снова вместе. Для них это очередная сенсация.
— А не могли бы мы арендовать маленькую пещеру где-нибудь на берегу моря?
Он рассмеялся и зажал в руке ее волосы.
— Ты не знаешь, какая плохая акустика в пещерах. Корнуолл весной — потрясающее место. Поедем со мной?
Рейвен подняла руку и толкнула его в грудь, не уверенная соглашается или отвергает предложение. Он и сейчас мог бы добиться от нее многого, не прилагая особых усилий. Она решила, что ей не помешают дня два на обдумывание настоящего и возможного будущего.
— Рейвен! Подойди к телефону.
Она повернулась и увидела подругу, стоящую в дверях. Рейвен нахмурилась.
— Нельзя ли подождать с этим, Джули. Я занята…
— Звонок по твоей личной линии.
Бренд почувствовал как Рейвен буквально застыла и удивленно на нее посмотрел. Глаза девушки были совершенно пустыми.
— Рейвен! — Он схватил ее за плечи и повернул к себе. — Что это значит?
— Ничего. — Девушка вырвалась у него из рук. Внезапно возникшая дистанция между ними озадачила его. — Хочешь еще чая? Через минуту я вернусь.
Ее не было минут десять! Брэндон нервно ходил по комнате, потом присел к роялю. Нет, она больше не была уступчивой юной девушкой, как пять лет тому назад. Он убедился в этом. И что-то случилось именно сейчас! У него не было теперь полной уверенности, что она согласится работать с ним. Но Рейвен нужна была ему — и не только для совместной работы. Обнять ее, почувствовать ее неповторимый вкус. Это волновало сильнее, чем воспоминания. Даже в совсем юном возрасте ее окружала атмосфера особого очарования. Ее внутренний мир обладал какой-то тайной, был недосягаем для других. Пять лет назад его
