– Я не знаю. Может быть отдам его в приют, – тихо ответила Лой. – Вряд ли у меня будет возможность поступить по-иному.
Мысль эта всегда портила ей настроение, и она предпочитала не развивать эту тему.
Двадцать второго марта пятидесятого года в маленькой частной парижской клинике появилась на свет дочь Лойолы Перес и Диего Парильеса Мендозы.
– Я назову ее Лили, – объявила Лой, прижимаясь к мягонькой щечке дочурки.
– Что значит Лили? Лили – это всего лишь уменьшительное, – возражала Ирэн, осторожно поглаживая маленькие пальчики ребенка.
– Почему не Лилиан? Как можно ее звать Лили, когда она вырастет?
– Я ничего не имею против. Пусть она будет Лилиан, но я ее буду называть Лили.
Ирэн закусила губу и вздохнула.
– Знаешь что, если ты отдашь ее чужим людям, то они после того, как ее удочерят, скорее всего, дадут ей другое имя. Насколько я знаю, люди всегда склонны так поступать.
Это было очень резким напоминанием, почти упреком. Лой даже зажмурилась, услышав эти слова, как будто эта кратковременная темнота могла скрыть ужасную реальность.
– Нет, нет. Ты, пожалуйста, не закрывай глаза, – шепнула Ирэн. – Открой их и послушай. У меня есть одна идея.
Лой внимательно посмотрела на эту женщину, чьи идеи неоднократно меняли ее жизнь.
– Отдай ребенка мне, – предложила Ирэн. – Я ее выращу.
– Ты?
– Да. И не смотри на меня так. Я ведь не собираюсь ее растить вдвоем с Шарлоттой. У нас с Шарлоттой все кончено. Во всяком случае, будет покончено в самое ближайшее время. Но у меня нет никого и ничего. И не будет, если ты не отдашь мне Лили. Я могла бы отправиться вместе с ней в Америку, в Филдинг. Мать моя недавно умерла и этот дом на Вудс-роуд выставлен на продажу. Ты что, этого не знала?
– Нет. Откуда я могла это узнать? Кстати, а как ты узнала?
Ирэн опустила глаза.
– Твой приятель Гарри Крамер выяснил это для меня.
– Гарри? Как же он мог додуматься до этого? – голос Лой перешел в шепот. – Боже мой! Надеюсь, ты не сказала ему, что ты Аманда Кент?
– Нет, конечно, – ответила Ирэн. – Но просто месяца два назад у нас состоялся такой разговор, он спросил у меня, где бы я хотела жить, если бы мне представилась возможность выбирать. И я возьми да и расскажи ему о Филдинге. И вот несколько дней назад он пришел ко мне и заявил, что в Филдинге дом Кентов продается.
Она наклонилась к Лой и цепко ухватила ее за Руку.
– Ты что, не понимаешь? Я бы смогла там жить, если бы ты смогла получить на это деньги от твоего Диего. Ты же понимаешь, что я теперь уже Ирэн Пэтуорт и никто больше. И ни один человек даже не подумает усомниться в этом. После стольких лет… Я поеду домой, куплю этот дом, буду жить нормальной жизнью и растить Лили. Я предоставлю и ей возможность жить нормальной жизнью. Такой, какой жили мы перед тем, как нам пришлось уехать оттуда.
Сказано это было таким тоном, что прозвучало как печальнейшее из воспоминаний. «Да, крепко же жизнь потрепала это сидящее перед ней создание, – подумала Лой. – Именно поэтому она так горит желанием вычеркнуть эти последние четырнадцать лет из жизни и начать все сначала».
– Ты действительно хочешь вернуться туда?
– Да, да, да! Единственное, чего я по-настоящему хочу, так этого!
Лой взглянула на свою дочурку, прильнувшую к ее груди, и вдруг все сказанное Ирэн показалось ей очень правдоподобным и легко осуществимым. Это маленькое дитя, ее бесценная дочь сможет вырасти в Филдинге, в этом красивом старинном доме Кентов. Она будет играть на берегах Уиллок Стрим, ходить в школу Авраама Линкольна, в библиотеку… Ей не грозит судьба подкидыша, которая может повернуться как угодно. Наоборот, ей уготовано место, которое испокон веку принадлежало Пэтуортам. И это будет ее дочь, хотя она никогда не сможет стать для нее настоящей матерью. Но ведь если все сделать, как советует ей Ирэн, то она останется для нее ближе, чем если бы она отдала девочку совершенно незнакомым людям…
Лой потребовалось два дня для раздумий, чтобы решиться на это. Затем обе женщины разработали план.
– Дать тебе столько, сколько хотела бы, не смогу, – сказала Лой. – Потому что ни за что не отважусь признаться Диего в том, что у него есть дочь. Но на протяжении многих лет мне удалось скопить порядочную сумму. Кроме того, у меня есть что продать и что продавать не жалко. Кое-что могу взять у Мануэля и он не потребует никаких объяснений. Думаю, что пару сотен тысяч я смогла бы осилить. А какова цена дома?
– Тридцать тысяч.
– Хорошо, кроме того, следовало бы оставить еще десять тысяч и отложить их на будущее. Могут понадобиться деньги на колледж, или куда там она пожелает пойти учиться. И у тебя, таким образом, останется сто шестьдесят тысяч, которые ты смогла бы вложить. Я немного в этом понимаю, но мне не раз приходилось слышать разговоры, которые вел Диего. Я думаю, если суметь вложить эти деньги выгодно, то вполне можно рассчитывать на пять процентов годовых. А это восемь тысяч долларов в год. Тебе, я полагаю, этого хватило бы на жизнь?
– Еще бы! Конечно хватило бы. И мне и Лили, чтобы девочка смогла жить нормально. Клянусь тебе, я выращу ее так же, как и вырастила бы ее сама Ирэн Пэтуорт.
