Лой внимательно посмотрела на него и всем своим видом дала понять, что принимает его слова к сведению и не сомневается в их правдивости, а затем поднялась. Тут же встал Питер, а за ним и Ирэн.
Мысль о том, что ее матери предстоит провести ночь в гостиничном номере, угнетала ее.
– Оставайся здесь, – предложила она. – Послушай меня. Не стоит тебе сейчас оставаться одной.
Ирэн огляделась.
– У тебя очень мило, дорогая, но боюсь, здесь маловато места.
– Зато у меня достаточно, – вмешалась Лой. – Не надо быть упрямой, Ирэн. Оставайся у меня.
Наверное привычки, формировавшиеся годами, заставили Ирэн отказываться от предложения. Но ее голос выдавал ее истинные желания, и она все-таки отважилась на вопрос:
– Ты так считаешь? Не знаю, стоит ли?
Лой вздохнула.
– Скрывать больше нечего, Ирэн. И не от кого. Так что ты вполне можешь оставаться у меня.
– Хорошо. Я с удовольствием останусь у тебя, если ты так хочешь.
Было уже за полночь, когда Лили закрыла дверь за Ирэн, Лой и Питером. После этого она направилась в кухню, подобрать с пола осколки разбитого чайника.
Некоторое время Энди стоял и смотрел, как она занималась этим. Он не знал, что спросить и что сказать, едва только они остались вдвоем. Потом он взял у нее из рук совок и метелку.
– Дай я уберу.
Лили слабо протестовала, но отдала ему все и прислонилась к стене. Он увидел, что она снова плачет.
– Не стоит этот Диего твоих слез, – со злостью сказал он.
Лили вытерла слезы.
– Ты прав… – произнесла она дрожащим голосом, но чувствовалось, что она приходит в себя, становится прежней собранной и твердой Лили. – Дьявол с ним… Ничего, проживу как-нибудь и без отца, как жила прежде. Сейчас он мне уже не нужен.
Вернувшись в комнату, она стала наводить там порядок. Некоторое время они не говорили с Энди. Потом он вернулся из кухни и вопросительно посмотрел на нее.
– Ты что, на самом деле считаешь, что Диего не нужен тебе?
– Какой в этом смысл? – вопросом на вопрос ответила Лили, делая отчаянные попытки говорить тверже и решительнее. – Хотя, впрочем, смысл есть, – подумав, сказала она. – Во всяком случае, для меня. Дело в том, что я хочу знать.
– Что же ты хочешь знать?
Она не ответила, он шагнул к ней и положил руки на ее плечи.
– Скажи мне, Лили, – стал он умолять ее. – Скажи мне и себе. Что ты хочешь знать?
– Кто я есть! – выкрикнула она ему в лицо сквозь подступившие слезы. – Откуда я?! Не хочу я быть просто куском… Словом, чем-то таким, что выбрасывают за ненадобностью. Как этот чертов разбитый чайник.
– Тебя никто не собирается выбрасывать. Это просто безумная мысль, – он сжал ее лицо в ладонях и заглянул ей в глаза. – Ты – женщина, которую я люблю. Ты – Лили…
– То, что ты меня любишь – это чудо, поверь… – прошептала она. – Но и это еще не все. Этого мало.
Руки Энди повисли.
– Ага, меня решили поставить на место.
– Не говори так! Нет! Это не так. Ты мне нужен. Но это другое, – она вскочила и стала расхаживать по комнате.
– Это какое-то безумие, – продолжала она, меряя шагами гостиную. – Все так запутано, сложно. Боже, когда я только из всего этого выберусь. Энди, скажи мне! Где я смогу найти саму себя? Ведь все отрезано, отрублено. Одно за другим, все, что казалось вечным и незыблемым, разлетается в пух и прах. – Она уже почти кричала, голос ее срывался.
– Сначала это был мой дом, в утешение ты сказал тогда мне, что это, мол, всего лишь груда кирпича и раствор, в действительности не стоившие того, чтобы из-за них так убиваться, и я пыталась поверить тебе. Но теперь у меня такое чувство, что меня просто вырвали с корнем и бросили на землю.
Энди обнял ее, потом взял ее на руки, прижал к себе и долго не отпускал. Перед его глазами вспыхивали отдельные картины прошлого, он размышлял о том, что место во вселенной для него и для Лили создавалось веками их предками, людьми с самыми разными судьбами, в которых переплелись зло и добро. Он всегда протестовал против тех схем и стандартов, которые ему навязывались кланом, но понимал, что они не могли не оставить на нем своего отпечатка, своей зловещей отметины. Нравилось ему это или нет, он был и оставался Мендозой. И она тоже, как выяснилось…
Он отнес ее в спальню, положил на кровать. Лили свернулась калачиком, но Энди не собирался уходить. Он прилег рядом, и стал тихонько бормотать ей на ухо ее имя, гладил ее чудесные волосы, ласкал спину, целовал бархатную кожу ее шеи. Потом, убедившись, что Лили заснула, тихонько встал и долго искал в шкафу одеяло, чтобы укрыться.
Энди проснулся от ощущения, что он в постели один и долго не мог понять, сколько времени.
– Лили! – позвал он в темноте. – Где ты?
