И тут же услышал, как она закрывала дверь в ванную и через мгновение была уже рядом, пахнущая мылом и цитрусовыми, на ней был коротенький пеньюар.
– Я просто решила раздеться и принять ванну, – пробормотала она. – Извини, что разбудила тебя.
– Хорошо, что разбудила, – он привлек ее к себе и снова принялся гладить ее влажные волосы.
На ощупь они казались попавшим под весенний ливень шелком.
– Ну как, лучше тебе сейчас? – спросил он.
– Немного. Во всяком случае, волнуюсь уже не так. Но мне не дают покоя мысли о матери. Я имею в виду Ирэн.
– Я понимаю, когда ты имеешь в виду…
– Думаешь, у нее все будет хорошо? Думаешь, все как прежде? Что ей удастся войти в свою привычную роль?
– Нет, я так не думаю. Мне кажется именно из-за тебя у нее и случился этот надлом. А что касается умения поддерживать эту личину и дальше, то у нее великий в этом опыт. И, судя по тому, что ты мне о ней рассказывала, ей доселе удавалось не идти на поводу у своих эмоций. Вот только сегодня вечером это было трудно, ох как трудно! Она не выдержала и сломалась. Но, надо думать, этого больше не произойдет.
Лили ближе прижалась к нему, ощущая это такое знакомое, такое любимое тело, каждый изгиб которого она знала наизусть.
– Энди, я все думаю, поскольку я настоящая Мендоза, то мы с тобой теперь кузен и кузина.
– Но ты ведь не собираешься делать из этого трагедию, надеюсь? Я должен проверить все эти генеалогические тонкости. Седьмая вода на киселе, вот мы кто. Это ничего не решает.
– Разумеется, не решает… – она оперлась на локоть, чтобы видеть его лицо.
В комнату, через незанавешенное окно, уже пробиралась предрассветная мгла.
– Энди, я хочу с ними познакомиться.
– С кем?
– С Мендоза.
– Ты имеешь в виду Диего? – осторожно спросил он.
Вот этого он по-настоящему страшился. Он боялся, что Лили захочет встретиться с Диего, а тот в резкой форме откажется. Чтобы этого не произошло, он готов был душу заложить дьяволу.
– Вероятно и это, но это потом, – призналась Лили. – Сейчас я имею в виду английских Мендоза.
– Я так и подумал, – сказал он. – Я всегда был против этого, вследствие моего особого отношения к моей семье. Но теперь это и твоя семья. Так что, ты ни в коем случае не дерево, вырванное с корнем, как ты утверждаешь. В действительности у тебя, дорогая моя, корни очень крепкие. И у тебя, и у меня.
– Я должна увидеться с ними, – повторила Лили. – Во всяком случае, познакомиться хотя бы с представителями одной ветви этого дерева.
– Хорошо, – согласился он. – Наверное, так и надо.
Лили, закусив губу, немного подумала, затем сняла телефонную трубку и стала нажимать на кнопку номеронабирателя.
– Это я, Питер, – сказала она в трубку, спустя несколько секунд. – Нет, нет, все в порядке… Послушай, я действительно не желаю знать, как она себя чувствует… Я не по этому поводу. Только хочу спросить, выдержишь ли ты без меня одну неделю?
Лили посмотрела на Энди. Он поднял вверх два пальца.
– Питер, послушай, это вероятно может продлиться и две недели, а не одну… Хорошо, я это сделаю.
Повесив трубку, Лили сказала, что он хочет, чтобы она написала ему впрок две статьи.
– Через пару дней я смогу их закончить, если ты поможешь мне их облечь в форму, годную для публикования.
– Конечно, что за вопрос, мне это только в радость. А когда твое очередное шоу?
– С этим дело обстоит не так серьезно, – быстро проговорила Лили, набирая еще один номер. – Дэн Керри что-нибудь да смонтирует из моих предыдущих. Знаешь, сейчас сезон отпусков, кто в Лондоне станет всматриваться в экран, сам посуди?
23
В аэропорту Хитроу Энди и Лили проходили въездной паспортный контроль раздельно: британские подданные и континентальные европейцы выстраивались в очередь справа, а все остальные, к числу которых относился и Энди – шли прямо. Они встретились при получении багажа, который тут же был препоручен носильщику, и, выйдя из здания аэровокзала, окунулись в прохладное и волглое раннее июльское утро.
Энди позаботился о том, чтобы один из служащих гаража, в котором Энди держал свою машину, пригнал ее в аэропорт. Лили была почти уверена, что это будет старенький «Моррис Оксфорд», но нынче Энди уже разъезжал на огромном «Бентли». «Бентли» был надраен так, что Лили могла видеть свое отражение в бездонных синих глубинах каждого квадратного дюйма вылизанной поверхности.
– Чуть великоват, ты не находишь? – сконфуженно улыбаясь спросил Энди. – Я приобрел его после развода с Фионой, для того, чтобы как-то успокоить себя после всех этих передряг и как-то возвыситься в
